– Думаю, да, – ответила Кэтрин после долгой паузы.
Пуаро наклонился вперед:
– Повторяю, мадемуазель, я не удовлетворен. Основные факты указывают на мосье Кеттеринга. Но одну вещь не приняли в расчет.
– Какую?
– Изуродованное лицо жертвы. Я сотню раз спрашивал себя, мадемуазель: стал бы такой человек, как Кеттеринг, наносить такие страшные удары уже после совершения убийства? С какой целью это могло быть сделано? Соответствовало ли это характеру Кеттеринга? Ответ на эти вопросы, мадемуазель, в высшей степени неудовлетворительный. Снова и снова я пытаюсь понять – почему? И вот единственные предметы, которые в состоянии помочь мне решить эту проблему. – Он вынул из кармана записную книжку и извлек из нее нечто зажатое между большим и указательным пальцем. – Помните, мадемуазель, как я снял эти волосы с пледа в купе?
Кэтрин наклонилась, внимательно разглядывая волосы.
Пуаро медленно кивнул:
– Как я вижу, они ни о чем вам не говорят, мадемуазель. И все же, мне кажется, вы многое понимаете.
– У меня есть кое-какие любопытные идеи, – отозвалась Кэтрин. – Вот почему я спросила вас, что вы делали в Париже, мосье.
– Когда я написал вам...
– Из «Рица».
На губах Пуаро мелькнула странная улыбка.
– Да, из «Рица». Иногда я люблю роскошь – когда за нее платят миллионеры.
– Русское посольство... – Кэтрин нахмурилась. – Не понимаю, при чем тут оно.
– Оно не имеет прямого отношения к делу, мадемуазель. Я пришел туда за определенной информацией, повидал там одного субъекта и пригрозил ему. Да, мадемуазель, я, Эркюль Пуаро, пригрозил ему!
– Полицией?
– Нет. Куда более смертоносным оружием – прессой.
Кэтрин улыбнулась и покачала головой:
– Вы не собираетесь снова превратиться в устрицу, мосье Пуаро?
– Нет-нет, я не намерен ничего скрывать. Я подозревал, что этот человек играл активную роль в продаже драгоценностей ван Алдину. Обвинив его в этом, я смог вытянуть из него всю историю. Я узнал, где именно были переданы драгоценности, и о человеке, который ходил в это время взад-вперед по улице, – мужчине с седыми волосами, но с легкой, упругой походкой молодого человека. Мысленно я присвоил ему прозвище – мосье Маркиз.
– А теперь вы приехали в Лондон повидать мистера ван Алдина?
– Не только для этого. У меня были и другие дела. В Лондоне я встречался еще с двумя людьми – театральным агентом и врачом с Харли-стрит. От каждого из них я получил определенные сведения. Сложите все это воедино, мадемуазель, и вы поймете то, что понимаю я.
– Каким образом?
– Я скажу вам кое-что, мадемуазель. Меня постоянно тревожило сомнение, были ли ограбление и убийство совершены одним и тем же лицом. Долгое время я не был в этом уверен.