— Надо же, сама! — удивился, присвистнув.
От запоздалой догадки возмутилась не то слово, сильнее сжав в руках края полотенца. Стало обидно.
— Ты вообще охренел? Ты… да как ты мог такое подумать?!
Денис проследил за её руками, и она увидела, каким огнем полыхнули его глаза.
— После того, как ты во второй раз отвернулась от меня — я в праве думать всё, что угодно!
Он сделал шаг к ней. Она — отступила назад. В горле пересохло. От него исходила такая энергетика, такая животная и бешеная страсть, что захотелось лужицей растечься на полу, поджав к верху лапки.
— Ты дурак, Хадаков! — сглотнула, вжавшись спиной в стену. Проклятая дрожь дошла до той критической точки, что даже полотенце вибрировало в такт с её телом. Денис навис над ней, упершись руками в стену. Казалось, сердце вот-вот оборвется и ухнет вниз навсегда.
— А ты — бездушная стерва, — выдохнул хрипло, уткнувшись носом в её шею. — Но всё равно… люблю…
Ксюша замерла, почувствовав, как он втянул в себя её запах, поднимаясь губами по шее. Полотенце упало на пол.
И так была распластана между ним и стеной, но прижалась ещё сильнее. Пряжка ремня болезненно надавила в живот, распаляя ещё больше.
Тонкие кисти сомкнулись вокруг его шеи, приподнимая трепещущее тело над полом.
Денис завел ладони под её волосы, обхватывая шею руками. Дышал громко, прерывисто, периодически сглатывая накопившуюся во рту слюну, не смея устоять под самым аппетитным в мире блюдом — оголенным женским телом. Уже и забыл, настолько оно может быть желанным и идеальным.
Его маленькая девочка… До одури соблазнительная, сексуальная девушка. Дикая, необузданная женщина. Идеально красивая. И только его…
Осторожно провёл костяшками по её скуле, щеке, коснулся губ. Ксюша тут же обхватила его палец губами, лизнула подушечку.
Застыл, прислушиваясь к её неровному дыханию.
Хочет его. Хочет, но никогда не признается. Свободной рукой прошелся по сочившимся влагой половым губкам, размазывая вязкие выделения по стройным бедрам. Подался вперед, надавливая пахом. Ксюша тихо вскрикнула, начиная оседать.
Денис подхватил её под ягодицы и оторвав от пола, вжал в стену.
— Скажи, что не можешь без меня… что хочешь, — прошептал в приоткрытые губы, опаляя горячим дыханием.
— Хочу-у-у, — утонула она в пылающих глазах и, обхватив сильнее его бедра, потерлась о внушительную выпуклость брюк. — Хочу и не смогу без тебя и дня…
Боже, как он целовал. Никто и никогда не целовал её так, как он. От его поцелуя сходили с ума оба. Изнывали, плавились, заводились ещё больше. Сердце уже не стучало — разрывалось на части, грозясь разнести грудную клетку.