- Даже не думай, - предупреждает она.
- Что не думай.
- Подходить ко мне.
- Не слушаюсь и не повинуюсь.
Примерно с этими словами, впечатываю свои бёдра в неё и прижимаю к стене. Воздух с шумом выходит из её лёгких. Так как Тома не ожидает моего манёвра.
И я не ожидаю, что аромат её духов и тела мигом окутает меня, отбрасывая в невменяемое состояние.
Чёрт, в голове дымка. Нет, бля, там грёбанный смог… туманище, как в лесу на закате. Я тону в эмоциях и ощущениях. В джинсах становится до неприличия тесно, и вижу, как глаза Томы распахиваются шире, когда она ощущает моё возбуждение.
- Не смей, - шепчет одними губами.
- Стерва упрямая, - вдавливаюсь в неё сильнее, игнорируя ладони, упёршиеся мне в плечи.
Наклоняю голову и впиваюсь в её рот, пытаясь языком пробиться внутрь и взять своё.
Но Тома меня кусает. Реально, бля, кусает.
- Точно стерва, - а мне весело, - крови захотелось? Получай.
Игнорирую её слабые трепыхания и недовольное выражение лица, снова целую. И снова.
Пусть кусается, сколько влезет.
Но желание сопротивляться у Томы быстро пропадает, а руки, ещё минуту назад отталкивающие меня, уже притягивают. Наши языки борются, нет, даже сражаются. Когда ей удаётся вытолкнуть мой из своего рта, её язычок тут же принимается орудовать на моей территории.
Упёртая Тома. Настырная девчонка. Злючка.
Ненавижу её. Не могу без неё. Она дурман. Она самое прекрасное и самое ужасное, что могло со мной случиться. Я зависим. Умираю от неё и оживаю. Мы с ней две крайности, и чувства к ней – тоже две крайности, которые сводят с ума.
Подхватываю её под коленку, отвожу ногу в сторону и начинаю трахать сквозь одежду. У нас обоих дыхание сбивается, а в голове мелькают слова: хочу и нельзя.
Господи, как я по ней соскучился. Это невозможно. Без неё невозможно.
У Томы, видать, первой включается разум, потому что она застывает и отталкивает меня, когда я уже собираюсь расстегнуть и спустить её джинсы.
- Тянет на продажных женщин? Да, Тимурчик? – шипит она.
- По хрен мне на твоё прошлое.
- О-о-о! – восклицает возмущённо. – Святой Тимур явился! По хрен ему… Какая честь. В твоих глазах я шлюха, но ты готов мне всё простить. Даже моё грязное прошлое. Благодарю покорно.
Тома отвешивает мне шутовской поклон и разворачивается, чтобы уйти.
- Так расскажи мне, что было, мать твою! – кричу ей в спину.
- А мне уже реально не хочется, представляешь? - бросает Тома. – Перегорело.
- Хрен тебе, а не перегорело! Пять минут назад ты готова была мне дать прямо здесь. У стены. Так не перегорает, Тома. Хватит врать себе и мне.