- Инна – это моя двоюродная сестра. У нас разница в семь лет. Была…
- Была?
Сестра? Тиски на сердце чуть ослабевают и собственные подозрения, с помощью которых я накручивала себя почти две недели, кажутся мне ужасно нелепыми. Правда его короткое «была» заставляет меня поёжиться от неприятного холода. Вот, кажется, мы и подобрались к самому «интересному».
- В следующем году мне будет ровно столько же лет, сколько и ей, когда она погибла, - ровным тоном продолжает Тимур.
Наверное, в такие моменты принято выражать соболезнования, но я совсем не мастер красивых и ничего не значащих фраз.
Но произнести то что-то надо?
- Это ужасно, Тим…
- Ещё ужаснее то, что она погибла, прикрывая меня.
- Тимур…
Он словно меня и не слышит. Смотрит на течение и говорит дальше.
- Погибла она и ещё несколько человек вместе с ней. А мамы несколькими днями раньше не стало, - последнее он добавляет уже с более мягкой интонацией, но затем голос его снова леденеет. – Мы с похорон возвращались, когда… кортеж расстреляли.
Мне хочется схватить его за руку, и я, поддавшись порыву, это делаю. И Тим так сильно стискивает мою ладонь, что из глаз готовы посыпаться искры. Вперемешку со слезами. Потому что мне совсем не нравится выражение муки на его лице.
Сейчас понимаю, насколько нелепыми и тяжёлыми для него выглядели мои ревнивые заявления. Удивительно, что он сразу меня не послал.
Думаю, он может меня оттолкнуть. Но Тим наоборот резко дёргает на себя и сжимает в объятьях так сильно и отчаянно, что дышать нечем. Который раз за этот вечер. И на душе становится теплее, потому что в этом жесте всё… Я нужна ему, а он – мне.
- Извини, я сейчас приду в себя, - зачем-то говорит Тим. – Мне последнее время постоянно снится тот день. И вот как итог: я разболтался во сне.
- Я не подслушивала.
- Знаю. Ты искренняя и честная, - вдруг заявляет он.
И мне ещё больше не по себе от его незатейливых комплиментов. Да, наверное, я такая и есть, как он говорит, но в этой жизни невозможно быть кристально чистым. И я не смогла. Не во всём, вернее.
- Отец отправил меня в Англию, пока зачищал хвосты, как он их называет.
С трудом сглатываю, прекрасно понимая, какое значение Тимур вкладывает в слово «зачищал».
- Я до сих пор не знаю точно, в чём там дело было. Делёж власти и земли, как обычно. Мать была из непростой семьи. Отец тоже строил так называемый бизнес в смутное время, половину его партнёров перестреляли, это он у меня гад живучий. Как-то в него выпустили почти целую обойму, оклемался же.