– Я первый Ланкаст третьей планеты, – это уже была злость, она копилась во мне с самого первого удара и сейчас вырвалась вместе с криком от очередного. Более уверенно произнести это мне не под силу, но красная лампочка стояла на своем. Дальше начался еще больший ад, чем был в начале и присутствие атрибута ничего не делало, по крайней мере я не ощущала его помощи. Комета покрывала мою спину плетью так, словно выбивала ковер, лужа на полу увеличилась и доставала до каблуков сапог. Женщина требовала ответа и сама не понимала, почему я не могу дать его на такой простой вопрос. У меня в голове мысли строили логические цепочки рассуждений, но после каждого удара они рвались, приходилось начинать заново или искать упущенную мысль. Когда очередное столкновение кнута со спиной вытолкнуло весь воздух из легких, я поняла, что как бы громко и уверенно не выкрикивала слово Ланкаст, лампочка никогда не загорится зеленым. Это был неверный ответ на заданный вопрос, по крайней мере, для меня и в отношении меня. Вдруг ни с того ни с сего я засмеялась. Вместо того, что бы снова закричать после очередного удара, начала дико смеяться, вызвав недоумение и замешательство со стороны Кометы. За все время я успела поверить в то, кто я, успела это принять и даже начать гордиться своим положением.
Вспомнив собственные слова перед тем, как Мартин воткнул в меня их дурацкий треугольник с вырубающим составом, смех стал больше истеричным. Женщина стояла чуть в стороне и смотрела на меня так, словно не понимала, что смешного сделала, но не она была причиной такой реакции. Все вокруг то и дело твердят об особенности первого Ланкаста и его важности, естественно неосознанно начнешь слушать их и воспринимать все, как есть. Я тот Ланкаст, от которого зависит всё и все. Может Гилад думал о том же в момент своих пыток и придя к такому же выводу поступил так, как поступил? Принял смерть?
– Просто убей меня, я не дам верного ответа, – отрицательно качая головой, сказала я и посмотрела на женщину в красном. Сжав пальцами рукоятку кнута еще сильнее, она подняла одну бровь и чуть склонила голову, словно пытаясь понять, серьезно ли я говорю. На стене загорелась красная лампочка, само собой, что это не правильный ответ на вопрос.
– Ты хочешь вот так просто умереть? Что бы все, через что здесь прошел Флориндо было напрасным? Он получал по сто плетей в день, лишь бы оставаться с тобой и быть рядом, когда ты вернешься отсюда в камеру, а ты хочешь вот так все бросить и просто умереть? – внутри меня разгоралась злость, хотелось плюнуть в нее за такие слова, но вместо этого я была благодарна, ведь пока женщина разговаривает, ее плеть не касается моей спины.