– Я верну прошлую цену, так и быть. Отказать Его Высочеству принцу, если он придет снова, я не могу, за подобное мне грозит то же самое, что и за требование компенсации. Если врач сделает заключение, что работать она может, значит будет принимать клиентов, каждую ночь, – она сделала акцент на последних двух словах, а брови угрожающе сдвинулись к переносице. Прикусив язык, я поморщился от боли, но выбора не было.
– Значит и я буду приходить каждую ночь, а Его Высочество принц Рейнхард узнает о вашей попытке самовольничать, и когда вернется – я вам не завидую, – сам не знаю, как удалось сказать эту фразу тоном, не терпящим возражений, точно так же, как обычно говорил сам принц. Тут в коридоре появился охранник от входной двери, а у него за спиной вызванный мною доктор. Кивнув на прощанье, Элла Эдуардовна развернулась и ушла, охрана следом за ней, а врач опустился возле Скарлатины и взялся за работу. Я же устало упал на кровать, не обращая ни на кого внимания.
– Ненавижу блондинок, – недовольно пробормотал я, очень надеясь, что никто не слышал.
Голоса раздавались негромко, но мне все равно удалось их услышать. Именно они вывели меня из забытья и вернули к реальности. Слов разобрать пока не получалось, но с каждой секундой люди повышали тон, и становилось слышно все отчетливей. Попытавшись открыть глаза, я понял, что лежу на пружинистой кровати, почти провалившейся под моим весом и не могу пошевелиться. Попробовать, конечно, стоило, но ощутив жуткую боль в каждой клеточке тела, прекращаю попыткы. Не знаю, чем именно это вызвано, лучше не рисковать. Не мог же я переломать все кости, когда падал на землю от удара принца? Или он решил не останавливаться и избил меня уже после? Не имеет значения, самое главное, что я жив.
Стоило векам подняться, наблюдаю белый потолок, выложенный пластиковыми плитками с квадратными лампами между ними. Горит всего несколько и только в моей части помещения. На выделенную комнату не похоже, как и на улицу, а значит, помощь оказали, хоть какую-то. Помещение вокруг похоже на большую общую палату, с множеством одинаковых кроватей по обе стороны стен и в центре. Занята оказалась только моя, больше никого здесь нет. Приподняв голову, я пытаюсь рассмотреть остальную часть комнаты, но угла обзора не хватает. Замечаю лишь пару колонн и двойные входные двери в паре метров. Нужно встать или принять сидячее положение, если хочу рассмотреть больше.
Откинувшись обратно на пружинный матрас и подобие подушки, медленно начинаю двигать руками и ногами, привыкая к боли. Нет, побои так не болят, скорее всего, боль вызвана непривычным для меня физическим трудом прошлой ночью на шахте. Из-за полученного удара или падения на землю жутко болела голова. Не успел я отойти от сломанного Джефферсоном носа, снова получил по физиономии. Усмехнувшись, аккуратно поднимаю руку, пытаясь ощупать лицо и сразу отдергиваю ее. Резкий приступ боли от прикосновения говорил лучше всего остального. Приложили меня сильно, ничего не скажешь.