— Ну, надо же! Никогда бы не подумала, что вы братья! — искренне вырвалось у меня.
— Хальгор? — капризные нотки недовольного голоса прервали наше общение. Роскошная эльфийка с копной темно-фиолетовых, собранных в высокий хвост, волос, поднималась со стороны берега. — Вус мэхст дихур? — высокомерный взгляд весом с Митькину булаву, брошенный на нас из-под длинных ресниц, дал мне понять, что нас все же заметили, хоть и не пожелали принять во внимание. Верхняя губка брезгливо исказилась. Девушку того и гляди стошнит, впору помощь оказывать, а она здесь еще разговоры разговаривает.
— Нериэль?! Вус мэхст дихур?
Через пару секунд стало понятно, что нас не познакомят. А жаль!
— Нам, в самом деле, пора. Поздно уже, — попрощалась я, и потащила, немного обалдевшую Полинку, вниз по тропе.
— Аришка, ты совсем сбрендила? Знакомиться с этим… — неодобрительный тон все сам сказал за Полинку.
— Мне придется с ними знакомиться, чтобы узнать, кому из них понадобилась птица, — объяснила я свое поведение. — Вряд ли кто-то из них сам придет и признается.
— Странно, — минуту помолчав, сказала наблюдательная Полина. — А вот мне не показался тот блондин ни наивным, ни неудачником.
— Брату, наверное, виднее, какой он, — не поняла я ее недоверия.
— Ты хоть раз видела, как все эти эльфийские мальчики бросают ложки и подскакивают, когда блондин входит в столовую?
— Нет, — заинтересованно хмыкнула я, — ни разу! Видела только, как расступаются и вперед пропускают. Интересно, что бы это значило?
— А ты приходи пораньше как-нибудь, увидишь, — улыбнулась Полина. — Может, впечатлишься еще больше, — пихнула меня локтем в бок нежная подруга.
— Давай завтра Митьку попросим баню истопить, — у меня появилось сильное желание помыться. Смыть с себя все эти взгляды Хальгора, Нериэль и иже с ними. Причем, не просто в озере, к которому мы спустимся, переодевшись, а в бане, попариться с веником.
— Зачем, Митьку-то? Сами истопим, — Полина искренне не понимала плюсов привлечения мужской силы. Воды натаскать? Зачем парней-то?! Сами натаскаем!
— Я с утра веников березовых наломаю свеженьких, — размечталась я, дразня Полинку.
ДАНИЭЛЬ
Проснулся я в предрассветном сумраке. Бодрое и решительное, несмотря на ранний час, настроение и предвкушение новых свершений заставили меня без промедления подняться и размяться.
Прихватив лук и колчан, я спустился к озеру уже привычной тропой.
Туман стремительно рассеивался. По небу разлились первые рассветные всполохи.
Я быстро разделся и поплыл. Плавал недолго. Вернувшись, стал одеваться.