Заяц: Сова! Где наши?!
Сова: Заяц! Немедленно к царю! Немедленно на поляну!
Заяц: Что происходит?!
Сова: Приказ, заяц! Немедленно на…
Сова не договорила. Выстрел. Выстрел со стороны толпы. Стрела средняя, в левое плечо. Артерия, кровь.
Сова упала на землю и как-то печально заныла, что-то проорал заводила и тут же с гулом рванула в миг обезумевшая толпа: бежали к деревьям, бежали добивать – камни держали, но уже не бросали.
Заяц спрыгнул с дерева и пошёл к толпе. На ходу изготовил стрелу, натянул лук, прицелился.
«Вот она, красная повязка! Впереди всех бежит!»
Выстрел.
Заводила падает, вопит, другие падают на него. Давка, паника, растерянность. Заяц приготовил вторую (и теперь последнюю) стрелу. Сделал пару шагов назад и через плечо крикнул сове.
Заяц: Сова! Можешь лететь?
Сова: Не знаю!
Заяц: Поднимайся! Поднимайся как хочешь и лети на высокое дерево – тут их много. Так, что б поглубже и что б не достали. А я пока… задержусь.
Сова: Хорошо. Попробую!
Заяц: Давай!
В это время зайца уже закидывали камнями. Сова поднималась, но ещё не улетала – кажется она пыталась вырвать стрелу. Заяц не видел этого, он немного отступил, чтобы подобрать валявшийся в грязи матюгальник – штука эта удобно вешалась на шею и почти не мешала.
«Поговорим пока. Ты улетай, а мы поговорим.»
Заяц: СТОЯТЬ, ПАДЛЫ! БУДУ УБИВАТЬ!
Заяц: СТОЯТЬ, ПАДЛЫ! БУДУ УБИВАТЬ!
…
…он хотел прочитать какую-то осмысленную речь, хотел призвать их к осознанности. Хотел так сказать, чтобы они проникнулись, чтобы почувствовали «его лучшие чувства», чтобы поняли «его лучшие мысли». Он наверное даже мечтал об этом моменте – мечтал всю жизнь. Представлял, что однажды он встанет вот так же – один против толпы – всё им скажет, а они ничего сказать не смогут, потому что слезами будут давиться. Потому, что против правды не попрёшь, а правда-то точно за ним.
Заяц разочаровал сам себя. Он не знал ещё, что именно так и именно в такой всю жизнь ожидаемый момент оно и случается. «Ах, печально и глупо в самом себе разочаровываться.» Глупо и тяжёло. «Опять этот давящий воздух. Это от дождя…».
Заяц: СТОЯТЬ, ПАДЛЫ! БУДУ УБИВАТЬ!
Только это одно заяц кричал толпе, снова и снова. А толпа? Толпа отвечала ему привычной взаимностью: «ментяра позорный», «ментовское отродье», «сам падла, самого убьём».
«Бог лесной, в который раз смотрю я тот же спектакль! И сцена та же и тот же сюжет, только роли мои отличаются – это какое-то проклятье: проживать одно и тоже, но в разных ролях. Ведь и я был глупым неотёсанным юнцом и тоже вопил им: долой несправедливость, даёшь революцию! А потом что было? Потом… Потом надо было кем-то становиться. Учиться и работать. Много и всё через боль. Потом боли стало слишком много, мир мой сломался, сослали на кудыкины горы. 15 лет в ссылке, 15 лет! … 15 лет и вот я здесь. Смотрю на себя молодого и, повзрослевший, кричу себе: »