– Милая, да зачем же? – улыбнулась Торветта. – Завтра или через день всё равно привезут.
– Отправьте, – холодно бросила Эвелина и отказавшись завтракать, поднялась в свои покои.
– Нельзя ей показывать периодику, – покачала головой Торветта, прижимая ладони к груди. – Новость о свадьбе Кристэна её убьёт.
– Мы и так скрыли известие о её разводе, – покачал головой дворецкий. – Сколько вы собираетесь скрывать? До весны? А дальше что? Она так и будет сидеть здесь? А ведь запрет на её выезд с поместья сняли. Она должна знать, что её брака уже нет. Должна узнать, что решение о разводе подписал сам король, – продолжал пожилой мужчина и как гром с ясного неба прозвучал растерянный вопрос:
– Какой развод? О чём вы?
Торветта с дворецким резко обернулись и застыли, встревоженно глядя на замершую на верхней площадке девушку. Эвелина, ещё не понявшая, о чём идёт речь, но уже уголком сознания догадываясь, крепко вцепилась в перила.
– Эви, – испуганно прошептала Торветта и бросилась вверх по лестнице, – деточка.
– Няня, – Эвелина сделала шаг назад и сжала кулаки: – няня… скажи. Прошу тебя. О чём вы?
– Эвелина, – вторгся дворецкий и подошёл к девушке: – давайте мы пройдём…
– Нет! – выкрикнув, Эвелина схватила мужчину за лацканы сюртука: – Скажите!
– Эви, ваш брак с Кристэном…
Товреветта, бросив беспомощный взгляд на дворецкого, не смогла закончить и тот продолжил:
– Вас развели, трэя. Вас и трэла Кристэна. И вчера трэл женился вновь.
Эвелина опустила руки и растерянно, неверяще посмотрела на нянечку, в глазах которой плескалось сочувствие. Перевела взгляд на мрачного дворецкого и растерянно спросила:
– Но как же… Без присутствия супруги… Разве так можно? А Крис? Как он… Женился? – отрывисто, с хрипом шептала Эвелина, постепенно осознавая услышанное.
Ошеломлённо покачивая головой, сделала шаг назад, чувствуя, как в груди разгорается пожар. Приложила руку к горлу, где всё пекло и хрипло застонала. Внутри словно закручивался огненный шторм, распирая грудную клетку, выжигая внутренности.
– Мне что-то плохо, – сипло прошептала и оттолкнула бросившихся к ней мужчину и Торветту.
– Благостные… Что с ней?
– Эфир!
– Нет у неё дара!
– Она пылает! Это эфир! Она же сейчас…
Возгласы доносились до Эвелины как сквозь толстое одеяло. Девушка неосознанно спустилась вниз по лестнице и, ускоряя шаг, двинулась к двери.
«Мне надо на мороз! Погасить пожар! Надо охладиться!» – набатом стучала мысль, двигая её вперёд, за дверь, на улицу и дальше – в сад.
Не разбирая дороги, Эвелина побежала.
Быстрее, дальше, пока пронзительно не вскрикнув, упала на колени. Лава, кипящая внутри, грозящая испепелить её, вдруг огненной волной хлынула во все стороны, вырывая из горла девушки продирающий до костей крик боли.