Потом мы лежали в обнимку, и я целовала его плечи, пока он не ловил мой подбородок и не целовал меня сам, страстно и жадно, тогда все повторялось вновь.
За окном успело стемнеть, и там стали появляться проблески ярких огней, словно фейерверки. Под их всполохи было особенно странно умирать от счастья и наслаждения.
– Что это? – спросила я, когда, наконец, смогла говорить, лежа на его плече.
– Люди празднуют, – ответил он тихо, поглаживая мое плечо. – Проклятие пало, у короля есть наследник. Королеву всем жаль, но героям почести тоже воздают небесными огнями.
– Небесные огни, это как фейерверки?
– Нет, – ответил он и поцеловал меня в уголок губ. – Не хочется, но так и быть: придется встать.
Он осторожно меня отстранил, встал и достал из шкафа огромную майку с каким-то синим человечком и бросил мне. Я смотрю, а там смурфик с бутербродом и колой, рассмеялась, но охотно натянула ее на себя. Мне она была почти как платье, ну по крайней мере, попу прикрывала.
Лекс, а мне вдруг совсем перехотелось называть его Глюквендером, надел шорты и дал мне руку.
– Пойдем на белую башню, она самая большая.
Он отвел меня на чердак, а там вдруг нашлись крутые лестницы наверх. Он помог мне подняться, а когда я увидела небо, то замерла от восторга. Там плясали огни! Настоящие огни, звезды с мерцающими головами танцевали в небе, прыгали, оставляя блестящий шлейф из искр, водили хороводы желтые, белые, синие, красные. Они прикасались друг к другу и меняли цвета.
– Прислушайся к миру, он поет, пока они танцуют, – сказал Лекс, обнимая меня со спины.
Я закрыла глаза, но продолжала видеть дивный танец, словно он происходил внутри меня, а что-то действительно пело:
«Слава чуткому сердцу королевы Херганы. Слава мудрости принца Эргата. Да простит мир короля Виара».
– Да простит мир нас, – подумала я и обернулась, чтобы снова его поцеловать.
Завтра мы вернемся во дворец, завтра мы будем что-то решать, мы должны, это наш долг, а сегодня я хочу просто быть с ним, на широкой крыше белой башни, на чердаке, на кухне, на диване в холле и, может быть, в большой ванной на первом этаже, и пусть пляшут в небе и в сердце огни. Вместе с ним мы все решим, теперь я это точно знаю.
Лекс
Проснувшись, я не сразу понял, где именно нахожусь. Над головой все еще горела старая люстра. Обычная лампочка с раскаленной внутри спиралью все еще светилась. Не помню, как включал свет, но выключать я его явно не стал. Теперь комнату заполнило солнце, а на пол упали тени растущих в саду деревьев.
На груди у меня спала Алика, улыбалась и во сне кончиками пальцев гладила мое плечо. Мы уснули в обнимку на диване в гостиной. Безумно хотелось верить, что я привез ее к родителям без предупреждения, а они взяли и махнули на ранчо к моей тетке. Теперь мы поедем туда, и я познакомлю ее с моим кузеном – аналогом Вердерота.