– Да, – ответила Алика, собравшись с духом.
Она, как и я когда-то, вместо того чтобы расслабиться, напряглась, сосредоточилась, не понимая, что так сама себе помешает, но рассказывать ей все это я не стал, только убедился, что мой ученик и наставник стоят на балконе.
Людгарден прислонился к стене и наблюдал довольно лениво. Он достал свою трубку и выдыхал кольца радужного дыма, а Эргат буквально висел на перилах, глядя на нас огромными восторженными глазами. Я улыбнулся ему и тут же посмотрел на Алику, протягивая ей вторую руку.
– Идем? – спросил я.
– Что вот прямо так? А мы не должны сказать какое-нибудь заклинение или…
Она сама осеклась, а я улыбнулся и просто сделал первый шаг из круга назад. Мое тело помнило дорогу и ему было не важно, как именно идти. Под ногами сразу засияла золотая линия, отчерчивающая путь. Свет исчез, а руны на потолке одна за одной загорались, словно звезды.
Алика неловко делала свой первый шаг за мною следом, а я улыбался, как безумный, только теперь осознав, что мне суждено разделить с ней одно из величайших истинных чудес в ее жизни.
Глава 18 – Истинное торжество магии
Алика
Руки у Глюквендера были теплыми, потому мне совершенно не хотелось их отпускать, когда мы оказались в круге. Наверно, если бы в этом не было никакой надобности, я все равно решила бы держать их как можно крепче. Что именно мне помогало расслабиться: эти его теплые руки или сам зал – я не знала, но повинуясь какому-то внутреннему порыву, я закрыла глаза. Сделала глубокий вдох и даже первый шаг. Почему-то совсем не боялась ошибиться, чувствовала, что если не думать, тело все сделает само. Так и выходило. Я сначала шагнула, потом поняла, что все уже началось. Это все как живое незримое нечто закружилось вокруг меня приветственным вихрем теплого осеннего ветра и зашуршало, как опавшая листва под его лаской.
Неспешно открыв глаза, я на миг даже сама себе не поверила. Был зал, а теперь это было совершенно иное место: бесконечное пространство в пустоте, вечность, сотканная из чужих снов, не иначе. В этот миг я впервые в жизни подумала, что во мне живет еще и поэт, раз в голову приходит столько всяких дивных определений темноте, что нас окружала. Бездонной, бесконечной, глубокой и совершено безопасной. В такой никому и никогда не затаиться.
Глюквендер улыбнулся, продолжая вести меня по извитой дорожке, похожей скорее на золотую нить. Когда ее касалась нога, на ней на краткий миг образовывалась бусина, а потом она проваливалась во тьму, заставляя ту вибрировать, урчать, как довольный кот. Разноцветные огни вокруг нас и над нами мерцали и, кажется, становились ярче после каждой принесенной в дар бусины. С каждым шагом сила, словно вода, вытекала из меня. От нее немели ноги, но усталости не было, потому что энергия или даже сама жизнь падала невидимым теплым дождем, одним из летних дождиков, приносящих облегчение после невыносимо раскалившего мир дня.