Олег морщится, как будто видит не подарки, а кучку дерьма.
— Дядя Олег!
Топот детских ног — Лера услышала наш разговор. Она бежит из своей спальни через коридор. Останавливается рядом с Даниловым. На шею ему не бросается, все же он для нее не член семьи. Но встает очень близко и сразу начинает делиться.
— К нам приходил дядя Миша… Он принес подарки, но мне кажется, он плохой.
— Разберемся, — Олег треплет девочку по макушке.
Не знаю, собирался ли он еще что-то ей сказать, но его перебивает трель от двери. На этот раз довольно деликатная.
— Это кто еще? — сурово уточняет наш гость.
Жму плечами.
— Наверно, привезли мороженое.
— Мам, скорее открывай!
С этими словами малышка скачет в прихожую. Олег провожает ее взглядом и просит меня со смешком: — В глазок посмотри.
Как мы и подумали, это молоденький курьер. Принимаем большое ведерко. Лера чуть ли не подпрыгивает от нетерпения. Олег возвышается за нашими спинами, как скала.
— Лер, иди в гостиную, — смотрю на дочку, — я разложу мороженое в стаканы и приду. Дядя Олег мне поможет.
— Ладно!
Мелочь уносится. Я двигаюсь в сторону кухни, слыша за собой тяжелые шаги. Хм, мороженое действительно нужно разложить…
— Что посоветуешь? — спрашиваю, не глядя на Олега.
Лезу в шкафчик за стаканами.
— Дверь у вас, конечно… Обычная.
— Ну мы и семьей были обычной, — морщусь.
Пытаюсь открыть крышку от яркой упаковки с мороженым, не выходит. На картинке пальмы, тропики, пляж… Где-то на таком же сейчас чертов Антон! Хотя… он не ключевая фигура в моих неприятностях.
— Дверь сменим, а вообще… — Данилов берет из моих рук упаковку с десертом и снова заговаривает. — Как ты смотришь на то, чтобы пока переехать ко мне?
Чуть не срываюсь на горький смех. Когда-то я мечтала о таком предложении от него!
— Я не одна, Олег.
Тот, кажется, с трудом выдыхает. Двигает мне открытую банку с мороженым.
— Конечно, я имею в виду вас двоих!
Беру большую ложку, вонзаю в подтаявшую белую массу.
— Лера уже большая. Нехорошо таскать ее туда-сюда… Ничего не говори, я понимаю, что и такие ситуации для ребенка не норма! Я вообще не знаю, что делать, Олег…
Лбу становится больно от того, как я его нахмурила. Рыдать не собираюсь. Но голос, кажется, показал все мое отчаяние.