* * *
Он разозлился. Настолько, что слетела маска спокойного упыря, выпуская наружу его демонов.
— Уймись!
— Я спокойна! Просто, блин, как гребаная скала!
Демид пытается взять себя в руки.
— Это были рабочий момент. Мы с ней обедали, потому что мне нужна ее помощь!
— Помощь? — киваю, не скрывая сарказма, — очень интересно, какую такую помощь она может тебе оказать, а я нет. Глубокий минет с заглотом?
Он с досадой качает головой и отворачивается. Зависает, глядя в боковое окно.
— Демид?!
— Ты действительно хочешь это знать?
— Да! Очень! Может тогда пойму, почему ты меня продинамил.
— Никто тебя не динамил, — он устало откидывается на сиденье, смотрит в потолок и тяжко вздыхает. По-моему, я его подзадолбала, но мне плевать.
— Рассказывай!
Не отрывая затылка от подголовника, поворачивается ко мне:
— На этой неделе важный благотворительный ужин. Все придут со спутницами. Я попросил ее составить мне компанию.
Обалдеть. У меня в голове все это не укладывается.
— То есть ты попросил ее пойти с тобой. А я тебя как спутница не устраиваю? — выдаю, обиженно звеня голосом.
Он смотрит в упор. Не моргая. Молча.
Внутри ломит и давит. Ответ и так очевиден.
Не устраиваю.
— Понятно, — сиплю, отворачиваясь к окну, чтобы не заметил, как увлажнились глаза. — Я подхожу только для того, чтобы трахать за закрытыми дверями, пока никто не видит.
— Ерунду не говори.
— Хорошо. Не буду, — киваю без единой эмоции, — отвези меня домой, пожалуйста.
Он даже не двигается. Не заводит машину. Не выполняет мою просьбу.
— Или просто разблокируй машину. Дальше справлюсь сама.
— Все, Лер, прекращай истерику, — Барханов предельно спокоен. — Это нудное мероприятие. Тебе там будет не интересно. Надо будет несколько часов стоять, улыбаться, говорить о деньгах, работе, проектах. Никакой херни, никакой импровизации. Все строго. Ты чокнешься через полчаса после начала.
— А Вобла твоя, значит, не чокнется.
— У нее свой проект, для которого она планирует найти спонсоров. Так что у нас взаимовыгодное сотрудничество. Она меня обеспечивает достойной парой, я свожу ее с нужными людьми. Все в выигрыше.
Да, все, кроме меня. Потому что меня без зазрения совести вычеркивают из категории «достойная пара».
— Я рада, что у вас такой крепкий, взаимовыгодный тандем, — не могу удержаться от сарказма, — просто душа радуется за вас.
— Я не понял, это ревность что ли?
Он не просто Замороженный. Он тугой!
— На что это, по-твоему, похоже?
Конечно ревность! Она просто душит меня, разрывает в клочья.
— На дешевую истерику, — осаживает он. — Лера, сейчас услышь меня, пожалуйста, и запомни мои слова раз и навсегда. Я не блядую. У меня нет привычки заводить пяток баб и бегать между ними высоко задрав хвост. Если я сейчас с тобой, значит с тобой. Если вдруг это изменится, то ты первая об этом узнаешь.