Вообще, я рассчитывал, что инспектор ОБХСС выберет людное место. Ведь я заранее не должен был заметить следователя с понятными. Но тот повез меня какими-то переулками.
— Чего? — неподдельное удивление Ситникова меня повеселило. Из-за его маневров на какое-то время забыл, что угодил в советское время, а не в девяностые.
— Ну и шуточки у тебя, Чапыра, — сплюнул инспектор.
Только я посетовал на то, что раз мои опасения не оправдались, то деньги Ситников решил получить по-тихому, в скрытом от посторонних глаз месте, как мы остановились возле университета, где было довольно многолюдно, а на обочинах стояло несколько автомобилей. Значит все-таки моя паранойя оказалась небеспочвенной.
— Принес? — поторопил он меня.
А вот мне нужно было потянуть время, и я вылез из машины. Было уже темно, но фонари более-менее справлялись. Я мазнул взглядом по припаркованным автомобилям, ничего подозрительного не заметил. Копейки тоже не было.
— Ты куда? — крикнул мне из салона Ситников.
— Я здесь учился, — сообщил я ему.
— Да мне насрать. Садись в машину! — процедил он сквозь зубы. И поскольку я не спешил подчиняться, вылез наружу со своей стороны.
— Слушай, нафига тебе деньги? — задал я философский вопрос, облокотившись на крышу автомобиля. Надо было чем-то занять время. А если свои так и не приедут, то с этого места свалить будет легче. — Ты же на всем готовом живешь. Квартиру тебе государство дало, зарплату каждый месяц платит, премии подкидывает, санатории оплачивает. Ты даже за бензин не тратишься. Тебе крутиться совсем не надо. Тогда зачем тебе это все? — я развел ладони. — Нервы пощекотать?
— Вот не надо мне тут нотации читать! — судя по покрасневшему лицу инспектора ОБХСС разрывало от злости.
— Да какие нотации? Я просто хочу знать — есть ли у тебя мегацель, ради которой ты ходишь по краю, рискуя свободой? Или все это затеяно ради покупки более дорогой тачки?
— Не твоего ума дела! — еще больше озлобился Ситников. — Ты деньги принес, философ?
Я промолчал, размышляя на тему «Что делать?!» и тут заметил проезжающую мимо горчичного цвета Копейку.
— Как насчет того, чтобы разбить платеж? Например, сегодня половину, а вторую через месяц? — я заискивающе улыбнулся.
— Мы так не договаривались! Или платишь сейчас всю сумму, или я даю делу ход! — он не кричал на всю улицу, а выделял свое возмущение интонацией.
— Какой ты несговорчивый, — упрекнул я его.
— Садись в машину или я еду к Зудилиной, — поставил он ультиматум.
— Окей, окей, не кипятись, — я покладисто влез в салон.
Достал из кармана заклеенный бумажный конверт с деньгами внутри и протянул его Ситникову.