-- Они были в плену у злого чародея... -- Она взяла старосту под руку, тот расцвел от такой фамильярности от хорошенькой девушки, и повела прочь, что-то оживленно рассказывая.
-- Проникся, -- сказала бард, вернувшись. -- Пообещал лично приглядеть, чтобы их всему научили.
-- Из плена злого волшебника, значит, -- хмыкнул Алистер.
-- Я сказала правду... в определенном смысле этого слова.
-- В определенном смысле?
-- Очень многое зависит тот стороны, с которой мы смотрим... О! -- Она просияла. -- Получится чудесная лирическая баллада. Злой чародей, несчастные узники...
-- И шайка героев.
-- Нет, герой должен быть один, -- рассеянно сказала Лелиана, явно потеряв интерес к беседе.
Алистеру стало крайне интересно, что из рассказанного ей когда-то было "правдой с определенной точки зрения" -- но поди тут проверь. Додумать эту мысль он не успел, по тропинке из замка уже бежал мальчишка, посланный сказать, что банн Теган и эрлесса Изольда очень рады гостям. Слухи в Рэдклиффе разносились быстро.
Эамон оставался без сознания. И когда Алистер зашел к нему, Винн показала красные пятна на лопатках и крестце эрла. Скоро на этих местах появится язвы и гной. Слуги добросовестно разглаживали простыни и несколько раз в день перекладывали тело, но этой заботы оказывалось недостаточно. Выходило, что Алистеру придется таки искать сперва бесследно исчезнувшего землеописателя, который был уверен, что знает, где Урна, а потом и саму реликвию, если она вообще существует. Теган обещал подумать, кто из его знатных друзей смог бы помочь, если затея с Урной не удастся, но на то, чтобы с ними связаться и договориться тоже уйдет время.
Лелиана не нашла ничего лучшего, чем исполнить хозяевам замка новую балладу о любви, и Алистер не знал, куда девать глаза, так что даже не услышал -- было ли в ней что-то про красавца-эльфа. Вот с тем, что героиня обладала неизъяснимой прелестью, он был абсолютно согласен, насчет доброго и кроткого нрава поспорил бы, буде кто поинтересовался его мнением, а на описании героя просто тихо вышел из зала, про себя удивляясь, как это у Элиссы получалось сидеть, изображая на лице доброжелательный интерес.
Алистер закрылся в комнате, твердо намереваясь не высовывать носа самое малое неделю, и как раз метался от стены к стене, борясь с искушением что-либо сломать, когда в дверь осторожно постучали. Он распахнул створку, собираясь высказать все, что думает о тех, кто ломится в чужие спальни посередь ночи. На самом деле до ночи было еще далеко, но Алистера это не интересовало. Через порог шмыгнула Элисса, прислонилась к стене. На лице девушки отчетливо боролись злость и веселье. Веселье победило.