– А где нынче граф? – спросил Женя, передразнивая Прохора.
– Изволят сено косить, – отвечал мажордом.
– Какой сенокос в августе? – изумился Авдеич.
Главный лакей удивленно приподнял брови. Было видно, что он и помыслить не мог о подобных сомнениях и в других такого не допускал.
Друзья проголодались с дороги, поэтому медлить не стали, нарезали хлеб и сало, разлили остатки самогона, выпили и закусили.
– Зачем мы приперлись, если лечить его еще не скоро? – вслух задался вопросом НЮРА.
– Лечить, главное, нечем, навоз по дороге весь высох, – вспомнил Женька. – Соскребать его в кузове что ли?
– Я видел коров недалеко, – успокоил друзей Авдеич, – наберем свежего. А вот памятник жалко, хорошо получилось, сумел-таки Мухин натурально изобразить Союзное государство наших вождей. И пахли… ну как живые.
С дороги друзья быстро захмелели и на ужин шли в приподнятом настроении. Трапезная представляла собой длинную рубленую избу. Внутри за деревянными столами сидело человек двадцать в одинаковых холщовых рубахах и лаптях. Бабы подвязались платочками. Мужики носили бороды. Даже те, у кого волосы совсем не росли, трясли над тарелками жидкими бороденками. В узкие оконца трапезной едва пробивался свет. Под иконами тлели лампадки. Казалось, в углах жгли лучину.
– Привет, землепашцы! – весело приветствовал Авдеич присутствующих.
Никто не ответил. Крепостные уткнулись в свои тарелки и жевали, не глядя по сторонам. Подбежала баба в переднике и показала друзьям на свободные места за общим столом. Друзья расселись, принюхиваясь. Пахло подгорелой перловкой. Ее и подали на ужин вместе с кислым ржаным хлебом.
– А выпить чего? – нагло спросил председатель.
– Тсс…, – зашикала на него баба в переднике. – Зелье диавола. Упаси Господь.
– А электричество тоже от лукавого? – уточнил на всякий случай Авдеич.
Баба поджала губы и засеменила прочь.
Ночью друзьям не спалось. Кислый хлеб бродил в животах, пуская газы наружу. Соломенная подстилка колола бока. За полночь Авдеич встал справить нужду. С вечера он приметил сарай, на котором старославянским шрифтом было начертано «ОТХОЖЕЕ МЕСТО».
Председатель слез с полатей, сунул ноги в плетеные лапти, которые кто-то предусмотрительно расставил в избе, и побрел в темноте к туалету.
Окна сарая под самой крышей, крытой соломой, слабо светились. Отворив скрипучую дверь, Авдеич оказался в большом помещении. Внутри мерцали коптильники, черная сажа покрывала сруб изнутри. В деревянном, грубо струганном полу было проделано множество отверстий. Над некоторыми из них на корточках, задрав полы рубах, корпели землепашцы.