– Поверь, ты их выполнишь, все до единого, – зло усмехнулся он, и я действительно испугалась. – Тут дело не во мне, а тебе. Я, в отличие от тебя, говорю как есть. А ты врёшь себе и мне – не это ли верх лицемерия? Так что пока ты не научишься говорить правду, будешь делать то, что я сказал. А когда надоест, что я решаю за двоих, тогда и верну тебе право голоса. Хотя не факт. Вам, бабам, думать вредно.
– Ну наконец-то показали свою истинную сущность, а то всё мягким и пушистым прикидывались!
– Опять ошибаешься, я никогда не был мягким и уж тем более пушистым, вы, женщины, этого не заслуживаете.
– Ну, раз мы, женщины, такие твари, что тогда вам от одной из них нужно?
– Я, кажется, популярно объяснил. Или мне продемонстрировать? – с прищуром посмотрел на меня.
– Не обязательно, я поняла.
– Вот и хорошо, а сейчас давай поговорим, пока ты разбираешь свои пакеты.
Он выпустил меня из своих медвежьих объятий, но пока был у меня дома, я каждой клеточкой ощущала его давящую энергетику. «Да, Соня, ты опять наступила на те же грабли. Хотя этот опаснее бывшего жениха».
– Запомни первое правило – ты больше не муравей! – его недовольный голос отвлёк меня от самоедства. Посмотрела на него – он держал в руках пакеты и хмурился.
– Вас забыла спросить.
Потянулась забрать у него покупки. Но и это мне не позволил, строго на меня посмотрел и принялся раздавать команды:
– Не вы, а ты – это второе правило, и запомни: моя женщина таскать тяжести не будет, что нужно – скажи, и всё у тебя будет. Так, хватит меня расстреливать взглядом, не поможет, лучше положи что-нибудь на стол, а то пакеты на полу стояли.
«Боже, он ещё и чистоплюй!» – мысленно взвыла и закатила глаза к потолку, но пришлось взять полотенце и расстелить его.
– Теперь всё?
– Пока да, – деловито ответил он и полез выкладывать содержимое, а я от такой беспардонности воздухом подавилась. – Солнышко, ты чего стоишь с открытым ртом? Я, конечно, и сам бы всё разобрал, но не знаю, где и что ты хранишь, – выкладывая из пакета фрукты, продолжал он хозяйничать, – бери яблоки и марш мыть.
Сказать, что я была возмущена, – ничего не сказать. Выхватила пакет с яблоками из его рук, очередной раз расстреляв его взглядом, и пошла выполнять указания.
– Какого чёрта ты купила эту гадость?! – воскликнул он, а у меня от неожиданности яблоко выпало из рук в раковину.
Резко развернулась к нахалу – он с отвращением смотрел на купленные блины, два салата, курицу гриль и жареный картофель.
– Сами вы гадость, – обиделась.
– А я сказал – гадость! Давай сюда мусорное ведро, с этого дня ты это не ешь. Хотя в одном есть плюс – у тебя аппетит хороший, терпеть не могу женщин, вечно сидящих на диете, – продолжал он разглагольствовать, а я стояла и вспоминала, куда скалку засунула. – Лучик, прекращай изображать монумент, неси ведро! – повторил он свой приказ, но я решила, что с места не сдвинусь.