— Шисюн, это же… нельзя, — напомнила я, и он усмехнулся одним уголком губ.
— Я помню, что нельзя, — отозвался он, — но до этого еще далеко, не переживай.
Далеко? А что же он тогда хочет сейчас?
Если бы на его месте был кто-то другой, я бы ни за что не согласилась на что-то непонятное — но Фэн Хаю я доверяла больше, чем себе. Если он хочет что-то сделать, то я не буду его останавливать — потому что и сама хочу быть с ним настолько, насколько можно. Даже если потом нам придется расстаться, у меня останутся эти воспоминания, и я не стану ни о чем жалеть.
Бантик завязок был распутан, и, не дождавшись возражений, Фэн Хай поцеловал меня так, как никогда не целовал прежде — словно его терзал внутренний огонь, пылающий в его жилах, и только я могла погасить его; но вместо этого этот огонь передался и мне, и я сжала пальцы на его плечах, чувствуя под тонкой тканью одежды перекатывающиеся мышцы, вдыхая свойственный ему запах хвои, которым пропахли все его вещи. Я прерывисто вздохнула, когда он, на миг оторвавшись от меня, снял собственное одеяние и, стянув мое верхнее платье, принялся за завязки нижнего. Скользнув губами по щеке, он покрыл поцелуями мою шею, плечи, и, почувствовав его губы на своей коже, я вдруг поняла, что и второго платья на мне уже нет. Сжав пальцами простыни, я прикусила губу, чтобы не застонать, и откинулась на постель, теряя голову от его требовательных прикосновений. Жар в теле все нарастал, покуда его не стало совершенно невозможно терпеть, и потом взорвался, оставив меня с трудом приходить в себя, как волна, схлынувшая с берега, оставляет на берегу жертву кораблекрушения, судорожно пытающуюся прийти в себя.
Море не отпустило свою обессилившую добычу так легко, и, переплетая наши пальцы, Фэн Хай снова притянул меня к себе, и я делала все, как он показывал, не ощущая ни малейшей неловкости — какая неловкость может быть между двумя любящими людьми? Через какое-то время и он, вдруг на миг сжав меня так, что было почти больно, и шепча в губы какие-то слова, я не могла разобрать, какие, без сил упал на постель. Прижав меня к себе, Фэн Хай рассеяно перебирал пальцами пряди моих волос, а я прижалась к нему, положив ладошку ему на грудь. Прямо под моими пальцами в его груди быстро стучало сердце, и мне казалось, что и мое сердце теперь бьется в таком же ритме.
— Айлин, — повернувшись ко мне, Фэн Хай серьезно, спокойно посмотрел мне в глаза, — я не откажусь от тебя, что бы ни случилось. Если мы не найдем способа расторгнуть твой брак, то… оденем браслеты и будем мужем и женой перед людьми, а твой первый браслет я как-нибудь сниму. Никому не нужно о нем знать, правда же? А если не получится преодолеть благословение Богини — то будем жить вот так, и кто сказал, что это плохо?