Но, что самое главное, он на меня не давил, чего я боялась поначалу. Это обнадеживало и не давало поводов для побега и возвращения в город. Эти дни отдыха были бы идеальными, если бы меня изнутри не разъедала навязчивая, не отпускающая мысль и уголек вины, который угасать, кажется, не собирался.
Вновь и вновь прокручивала в воспоминаниях момент нашего последнего разговора с Розмарем, размышляла, как можно было бы ответить, какие слова подходили бы лучше, но как не выкручивала ситуацию, все равно получалось плохо, потому пришла к мысли, что все сделала правильно. В слова извинения он бы не поверил, объяснения слушать не стал…
Денис уже составил свое виденье картины, обозначил свое отношение ко мне… так стоит ли думать об этом, если в этом нет никакого смысла? Полагаю — нет. И раньше выбросила бы всю подобную чушь из головы, дабы сохранить нервы и спокойствие. Прежде, я бы, наверняка, забыла, как только закрылась дверь, разделяя меня с мужчиной, как в ту ночь. За долгие годы я научилась уходить, не оборачиваясь и не растрачивая силы и нервы на тех, кто этого не стоил. Так было проще. Так было правильно.
Но в тот раз, вместо того, чтобы пойти спать, я прижалась к двери, затаив дыхание, в глупой надежде, на какое-то непонятное чудо. Глупо и наивно ждала, что он проявит свою обычную настойчивость и, если не ворвется в квартиру с ноги, так, хоть поскребется, предложив обсудить ситуацию.
Я простояла у дверного глазка с минуту, наблюдая и надеясь, непонятно на что. А когда Денис закономерно развернулся и спустился по лестнице, поймала себя на том, что по щекам катятся горькие слезы обиды и непонимания, которые постаралась быстро стереть. Но они катились с предательским упорством даже тогда, когда я вновь попыталась лечь спать, что у меня, разумеется, не вышло. Вместо этого я еще часа два совершенно иррационально проплакала, стараясь делать это тихо и незаметно, чтобы не побеспокоить сына в соседней комнате.
На утро чувствовала себя разбитой, но запрещала себе даже думать о произошедшем и стала медленно заниматься своими делами. Ночи мне хватило, чтобы составить примерный план, потому рано утром в субботу начать его осуществлять: отписалась в свою компанию, получила разрешение на завершение работы и незапланированный отпуск до конца года. Затем принялась за незаконченные документы для Жуковского, которые привела в порядок к концу дня и, более не видя смысла таиться и изображать подчиненную, отправила их непосредственно Михаилу Валерьевичу, без одобрения Розмаря.
После всей выполненной работы обратила внимание на мобильный, на котором обнаружились пропущенные: от отца, Егорова и, как ни странно, Дениса.