Тогда я вернулся домой, словно на автопилоте, выгулял Тайсона, а после несколько часов просто сидел на диване в полной темноте и без радостных мыслей в голове, таращась в одну точку. Даже пес, который пытался меня приободрить, чувствуя, что со мной что-то не так, не мог повлиять на мое настроение. Мысли вновь напиться больше не было, так как понимал, что алкоголь облегчения не принесет. Потому нашел в себе силы… попытаться смириться.
Ну, определенный успех я, все же имел! Смириться не получалось, но, по крайней мере я не пил, истерик не устраивал (хотя очень хотелось сорваться и уехать к ней, чтобы попытаться все исправить), останавливало то, что по отношению к брату это будет подло.
Ладно, мысли о благородстве меня тоже мало волновали, хотя мне нравилось прикрывать подобными рассуждениями мои трусливые мысли, вспоминая холодный взгляд, с долей огорчения и разочарования, и безразличный тон, с которым она ушла от меня. И увидеть его вновь, как и услышать, что ей уже все равно — я не хотел.
Вот и сижу теперь, как в воду опущенный уже пятый день. Сегодня суббота — день корпоратива перед новым годом, и день, когда должен был решиться вопрос с моим переводом. Которого, уже очевидно, не будет. Да и плевать. Удивительно, что я вообще о нем не вспоминал с самого понедельника. Уже было плевать на цель, которую я так упорно преследовал последние несколько лет. Плевать на то, ради чего я положил на кон почти год своей жизни и пахал, как проклятый, едва не растерял друзей, жертвуя личной жизнью, здоровьем и спокойствием. Как-то в одно мгновение это перестало иметь такой уж смысл, как то, что в моем кабинете больше не было «подселенки». И эта пустота угнетала, хотя совсем недавно я глотку рвал у начальства, утверждая, что не смогу и не хочу работать с кем-то еще.
— Грустишь из-за своего назначения? — подсел ко мне Жуковский, который покосился на мой нетронутый стакан и озадаченно приподнял бровь.
— Вы про то, которого не будет? — усмехнулся я, задумчиво крутя в руках стакан.
— Не отчаивайся, — положил дядя Миша мне руку на плечо. — Знаю, ты очень хотел это место, — поджал губы мой начальник. — И то, что вы поссорились с Вознесенской, конечно, не есть хорошо. Но вряд ли она оставила совсем уж отрицательные характеристики, даже, несмотря на ваши разногласия. Она не производила впечатления мстительной женщины.
— Меня не волнует это, — отозвался я резче, чем требовалось, так как за словами начальника мне слышался легкий укор. Не удивлюсь, если он, как и Андрей, решил, что я нарочно обхаживал Риту ради корысти. Может и Рита так думает? Иначе, почему она так легко отдала предпочтение моему брату, от которого прежде бежала? Хотя… нет, это бред, ведь дядя Миша, как и Рита, прекрасно знали, что я даже не подозревал о том, где и кем именно трудится Вознесенская. Потому ни о какой корысти и речи быть не может. Ну, я надеюсь, что они в этом не сомневаются. — Простите, — отвел я взгляд от начальника и практически родственника. Что я вообще здесь делаю? Мне неинтересен этот праздник. Меня больше не касается вопрос повышения, чтобы ждать чуда, которого не будет, как и Риты, на появление которой я все же рассчитывал, ведь ее приглашали на праздник. — Наверное, мне стоит уехать.