Я же наблюдал со стороны, стараясь хоть немного разобраться, что твориться в моей башке. Казалось, все смешалось, хотя пьяным я себя не чувствовал. Вчера я ехал домой в полном моральном раздрае, но, казалось, определился с тем, что все происходит стремительно и мне точно не нужно ничего серьезного, а отношения, даже возможные, с Маргаритой — это было бы серьезным… чертовски серьезным, решением. Мне казалось, я смирился и пришел к выводу ничего не менять, отработать положенный срок и забыть.
Забыть, хотя то и дело мыслями возвращался в ее квартиру, к людям и разговорам вчерашнего дня, которые не выходили из головы.
А сегодня… сегодня ощутил такое бешенство, когда она появилась в обществе Пашки… И руки ему отгрызть, несмотря на заявление Тима, хотелось именно мне.
После следил за ней, как мне казалось, ненавязчиво, на деле же, ловил себя на мысли, что становлюсь похожим на Сталкера в своей одержимости. Но все равно заставлял себя держаться подальше, на расстоянии, даже тогда, когда хотелось взять Риту за руку и увести из этого места, от своих же друзей, которым сейчас отчаянно хотелось надавать по рожам, просто за то, как они на нее смотрели.
И вот, несмотря на все свои запреты, я не смог сдержаться и последовал за Вознесенской, когда она решилась сбежать и спрятаться. Следовало бы оставить ее одну, дать передышку после явно неловкого знакомства с такой толпой, что ее, несомненно, смутило и, возможно, испугало. Следовало…
Но вот, не успел я опомниться, как оказался сидящим рядом с девушкой за соседним стулом и глупо радовался возможности называть ее просто по имени. Пусть и только сегодня.
— Честно сказать, я не думал, что ты все-таки решишься прийти, — вновь вывел меня из задумчивости голос Розмаря. Помедлила, а после посмотрела с недовольством, но ответила:
— Я не хотела, но Юля просила. Потому не смогла отказать, — сделала я очередной глоток, едва не застонав от почти забытого вкуса выпивки. Дома или на корпоративных праздниках я себе подобной роскоши не позволяю, а других случаев почти не случается. Вот сейчас и растягивала удовольствие, ради которого пожертвовала полноценным побегом. Просто не смогла отказаться от редкого соблазна и возможности успокоить нервы. — Сейчас, кажется, она уже немного освоилась и я ей не нужна.
— Наверное, я должен извиниться за Тимофея… — поморщился он, словно подбирал слова, чем удивил. Впервые вижу его таким неуверенным. Обычное либо угрюмый, либо злой, либо напряженный. Как вчера узнала, бывает еще веселым. Но неуверенным вижу Розмаря впервые.