Поэтому, следуя скорее собственной интуиции, стала осторожно открывать дверцы подвесных шкафов. Сушилка оказалась над раковиной и порадовала меня видом аж трех тарелок разного размера и глубины, и целыми четырьмя чашками, причем из разных наборов, как бы намекая, что в перспективе их должно быть больше, но соратники затерялись. Или, что вероятнее, поли смертью храбрых.
С горем пополам Денис все же покормил пса, который с аппетитом похрустывал сухарями, и устало опустился на стул рядом со мной, стоящий у острова. Пододвинула к нему чашку, что была побольше, и украдкой наблюдала, как Розмарь делает большой глоток, а после греет руки о горячую чашку.
— Спасибо, — выдохнул он с облегчением.
— За что? — удивилась я с улыбкой. — Не я, а кофемашина варила. Даже ингредиенты твои, — позволила я себе снисходительную усмешку.
— Хорошо, — легко согласился он, пожав плечами. — Беру свои слова обратно. — В карих глазах заметила промелькнувшую искру веселья, потому злиться не стала. — Надеюсь, хорошо отдохнула? — спросил он участливо, без намека на издевку или насмешку, но я все равно напряглась, вспоминая причины своего пробуждения на чужом диване. — Прости, что не разбудил, когда ты уснула, но мы с Сашкой решили, что тебе важнее отдохнуть и дать выспаться. Перекладывать к Саше в комнату не стал, побоявшись, что ты проснешься и будешь настаивать, чтобы уехать, — с виноватой улыбкой произнес он, моментально лишая меня даже возможности на возмущение или злость. Однако больше всего меня резануло его замечание «к Саше в комнату», словно она уже официально стала таковой. И от этого мурашки прошлись по коже.
— Вероятно, так и было бы, — отозвалась я глухо, поторопившись скрыть лицо в чашке с крепким кофе. Тут мужчина выпрямился, поднял брови, с видом, словно что-то вспомнил, а после поднялся и из ближайшего стеллажа достал вазочку, в которой лежали дорогие конфеты из темного шоколада, и большие плитки моего любимого горького лакомства. Изумленно взглянула в лицо Розмаря, который поставил все это богатство передо мной.
— Угощайся. Вчера так и не довелось. А без тебя, извини, но вряд ли, кто-нибудь еще будет такое угощение. Ты, кажется, первая из моих знакомых, кто может есть горький шоколад и получать от него удовольствие, — весело и с проскользнувшей ноткой смущения, заметил мужчина, в ответ на мой взгляд.
— Спасибо, — спрятав застенчивую улыбку, поблагодарила я и пододвинула вазочку к себе ближе. Я была удивлена, что он не только не забыл о моих вкусах, но и озаботился покупкой угощения специально для меня. После вспомнила, что идея могла принадлежать моему сыну и слегка восторги поубавила, но все равно была приятно удивлена таким вниманием.