— А я Высший Силовик? — «Закинул я удочку».
— Ну, — развел руками оснаб, — выходит, что так.
— И, типа, Землетряс?
— В числе прочего, — подтвердил мою догадку оснаб.
— А еще что могу?
— Из того минимального набора, что мы смогли определить — есть зачатки Ментального Дара, Медицинского, чуть Огненной стихи, чуть Воздушной… Одним словом всего по чуть-чуть, ну очень солидный букет выходит.
— Так это, чего я — от пальца смогу папироску без спичек прикуривать? — Мне отчего-то стало смешно: вот же какой гребаный фокусник из меня получился — прям Гарри Гудини, ёж, твою, так!
Оснаб в очередной раз закатил глаза под лоб и удрученно покачал головой:
— Верно ж говорят, что старый, что малый! Хоттабыч, серьезнее надо быть!
— Слышь, начальник, — я растопырил пальцы, и, добавил в голос хрипоты опытного сидельца, — мазу не ломай! Только-только котелок в порядок приходить стал! А ты опять нагнетаешь!
— А! — догадливо воскликнул Владимир Никитич. — Это у вас психотерапия такая?
— Ну, типа того! — согласно кивнул я. — Чтобы уж совсем в депрессняк не провалиться?
— Опасаетесь депрессии? — С интересом взглянул на меня медик.
— Нет, — мотнул я головой, — какая к чертям депрессия? Это я утрирую так. Война…
— Ладно, сворачиваем балаган! — остановил нашу «продуктивную» беседу оснаб. — Некогда лясы точить — дел «за гланды»!
— Я бы оставил товарища Хоттабыча отлежаться еще на денек… — задумчиво покрутив кончики усов, произнес Виноградов.
— Это действительно необходимо, Владимир Никитич? — Пристально посмотрел на него оснаб. — Или очередная перестраховка?
— Нет, — покачал головой профессор, — особой необходимости нет. А вы зачем спрашиваете, Петр Петрович? Ведь для вас же мои мысли и желания, как на блюдечке…
— Зря вы так, Владимир Никитич, — несколько порывисто и резковато ответил оснаб, — я просто так, в чужих головах и мыслях, как по своим вещичкам, не шарю! А особенно у тех людей, кого глубоко и искренне уважаю! Не ожидал я от вас такого упрека, товарищ Виноградов! У меня, если и бывает спонтанное считывание, то лишь по чистому недоразумению, как сегодня… Мощность Дара — она накладывает…
— Петр Петрович! Дорогой, вы мой человек! — Профессор Виноградов подскочил со стула. — Извините великодушно и не обижайтесь! И даже в мыслях не думал о вас плохо! Можете проверить, прямо сию минуту!
— Поверю на слово, Владимир Никитич, — улыбнулся оснаб. — Не думайте о нас, Мозголомах, плохого. Бывает, конечно, что попадается всякий сброд, но хороших-то людей все равно больше!
— Так вы не обиделись, Петр Петрович? — Виноградов положил руку оснабу на плечо и заглянул в его глаза.