. Для него тем удобнее приступать к принятию отпущения грехов, поскольку ему отпущаются не свои, а чужие грехи.[476] Из этого Постановления понятно, что младенцы нуждаются в Крещении для очищения от скверны первородного греха, воспринятого через рождение, и что сами они лично не участвовали в грехе Адама (отпущаются не свои, а чужие грехи). Для отцов Собора сам факт омытия первородного греха в таинстве Крещения не подлежит сомнению.
Позднейшие святые отцы эту мысль повторяют и развивают: Все мы согрешили в первом человеке, – пишет свт. Амвросий Медиоланский, – и через наследие естества распростерлось от одного на всех наследие и во грехе... Адам, следовательно, в каждом из нас: в нем согрешило человеческое естество, ибо через одного грех перешел на всех.[477]
Прп. Максим Исповедник настаивает, что если бы не произошло грехопадение, люди рождались бы бесстрастно, а после грехопадения деторождение соединилось с похотью и страстью. Для этого различения он употребляет два особых термина: γένεσις – райское бесстрастное рождение и γέννησις – рождение, сопряженное со страстью и грехом. В силу этой страстности, – утверждает прп. Максим, – никто не безгрешен, ибо [всякий] по природе подлежит закону рождения, введенного по причине греха после [первоначального] происхождения.[478] В страстном рождении прп. Максим различает два важных аспекта: страстность и грех (первородный), сокрытый в этой страстности. Для прп. Максима страстность природы человека является следствием первородного греха, гнездящегося в страстности, то есть понятия «греховность» и «страстность» – не синонимы, но причина и следствие: Когда же он (Адам) согрешил, то осужден был на рождение, сопряженное со страстью и грехом, так что грех в явившейся из-за него страстности имел бытие уже как бы по закону природы... Содержа в самой страстности по естественной принудительности умножение греха, естество человеческое в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха (κατὰ τὴν ἐν τῷ παθητῷ γενικὴν ἁμαρτίαν) [479]подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, проявлявшихся через неестественные страсти и скрывавшихся в естественных страстях.[480]
Эта цитата интересна в нескольких отношениях: 1) рождение человека всегда сопряжено со страстью и первородным грехом, причем прп. Максим эти два понятия четко различает: Рождение, сопряженное со страстью и грехом (ἁμαρτία); 2) первородный грех и страстность рождения связаны между собой как причина и следствие: Грех, в явившейся из-за него страстности; 3) первородный грех – это не поврежденность естества, но некое скрытое в страстности начало: