слагал стихотворенье.
Но в собственной стране,
где как-то жил, устроен,
дышалось трудно мне
в ней числился в изгоях.
Ты выдал сто идей,
комету обнаружил,
но если иудей,
стране ты был не нужен.
И из СССР,
что родиной являлся,
изгоям тем в пример,
я в США и перебрался.
И хоть родным и был
тот мир, что незабвенен,
я новый полюбил
будь он благословенен.
Мой добрый, светлый дом,
что дорог стал навеки,
и я ваял трудом
почти что четверть века,
и музам чтоб служить
неистово, сгорая,
труда решил сложить
доспехи лишь вчера я.
Поскольку жизнь вся
и длится-то мгновенье,
сквозь время колеся,
в плену его движенья,
я творчеству отдам,
не праздности и лени,
души и близь, и даль,
восторги и смятенья.
Мне восемьдсят лет,
но в пику всем обетам,
вина люблю я цвет,
и запах сигареты.
Поборник правил, прав,
почти уравновешен,
бываю реже прав,
бываю чаще грешен.
Мне восемьдесят лет,
но отличиться есть чем
эстэт, мужик, поэт,
люблю прелестных женщин.
Да и ко мне они,
сердцам своим послушны,
в былые, правда, дни,
были неравнодушны.
Прекрасна все же жизнь,
в каком ни мчалась б русле,
забавная кажись,
исполнена ли грусти.
Спасибо, жребий мой,
что без микстур, облаток,
закончил я восьмой
мелькнувших лет десяток.
07/26/99
-------------------------------------------------------
КОГДА ТЕБЕ ЗА ВОСЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ
Когда тебе за восемьдесят лет,
пускай ты добр и щедр душой к тому же,
умен, философ, эрудит, поэт
ты никому ни капельки не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
пусть был в войну ты ранен ли, контужен,
на той, что грудью защищал земле,
и этой, здесь - ты никому не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
серьезно заболел ли вдруг, простужен,
нуждаешься в уходе и тепле
тем более, ты никому не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
а времени грустнее нет и хуже,
хоть волком вой, молчание в ответ
умолкнувшим, ты им давно не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
вдоль улицы плетешься, неуклюжий,
нет никого и рядом, и вослед
в попутчики ты никому не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
и боли рвут суставы, грудь утюжат,
и у врачей от них лекарства нет
ты и врачам своим уже не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
в ночи нередко мыслью ты разбужен,
что обойди, изъезди целый свет,
ты никому нисколечко не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
и труд собрать себе порою ужин,
приходит мысль - жить резона нет
затем, что ты и сам себе не нужен.
Когда тебе за восемьдесят лет,
Б-г чтит Один в тебе лишь старца-мужа,
в парчу ты или в рубище одет,
нёс радость или сеял зерна бед,
был верен слову, или рвал обет,