Это было делом нетрудным. Лариса, видимо, не боялась воров и оставила открытой огромную форточку старинного окна. В такую форточку и Боцман бы пролез. А если бы и не смог, то просунул бы руку и открыл створку. Сперва Муха заглянул в окно и убедился, что в комнате никого нет. Влез бесшумно и подошел к двери. Прислушался. Тихо. Плавно, со всеми предосторожностями открыл дверь в другую комнату. И здесь никого. Можно было приступать.
У Ларисы он тоже не обнаружил ничего подозрительного. Ухоженная квартира молодой женщины, пользующейся успехом у мужчин. Зеркало над кроватью, модные презервативы в ящике трюмо и игривое белье в шкафу говорили о том, что этим успехом хозяйка пользуется часто и умело.
В соседнюю квартиру Муха проникнуть незаметно не надеялся. Если там действительно живет старик, то он, скорее всего, целыми днями сидит дома. Он постоял у выхода прислушиваясь. Вдруг в двери заворочался ключ. Муха юркнул в крохотную прихожую. Он услышал какое-то топтание, потом раздались шаги — Дед уходил. В его апартаменты Муха проник через общий с Ларисой балкон. И тоже не нашел ничего интересного. Чисто, аккуратно, ничего лишнего, как в казарме. Если Дед действительно старый человек и живет один — он точно бывший офицер.
Теперь Муху интересовал второй этаж. Он даже приблизительно не знал, кто там живет. Можно, конечно, просто заглянуть в окно, но это было рискованно. Улица Сверчинского вся состояла из небольших двухэтажных вилл, видимо, когда-то она либо проходила по окраине, либо вообще была загородной аллеей. С одной стороны это предполагает минимум прохожих, несмотря на наступившее утро, с другой стороны, здесь все друг друга знают. Так что окна, выходившие на фасад, отпадали сразу. Дворовые окна тоже не годились. Муха подумал о том, что гараж во дворе, принадлежит, скорее всего, именно верхним жильцам — Дед и Лариса ушли пешком. Если верхних жильцов нет — он услышит их по шуму мотора и в любой момент быстро спустится и исчезнет у Ларисы или у Деда. Если же они дома... Но вся эта его предусмотрительность оказалась излишней. Верхние жильцы — двое мужиков, один старше, другой моложе, — вышли во двор и выгнали из гаража видавший виды «фольксваген». Муха терпеливо наблюдал, как они приводили свой рыдван в движущееся состояние. Наконец они уехали, наполнив двор дымом горелого масла. На верхнем этаже могли остаться только женщины и дети, то есть люди невнимательные и неосторожные. Так оно и оказалось. Заглянув в окно со двора, Муха сквозь щель между занавесками увидел молодую бабу с ребенком лет полутора. Она перекрикивалась с каким-то старушечьим голосом, доносившимся то ли с кухни, то ли из другой комнаты. Больше здесь высматривать было нечего.