— С уважением, сэр, его отклоняли уже три раза, — осторожно рискнул высказаться офицер.
Гаунт был весьма хорошо осведомлен о двух скатанных бумажках в кармане своего плаща. — Я знаю, но повторите его, пожалуйста.
Офицер замешкался. — Мастер-Компаньон ясно дал понять, что у него не будут все доступные частоты во время фазы маневров.
— Еще одна попытка, пожалуйста.
Гаунт ждал двадцать минут, пока человек не вернулся. За это время, с серией глубоких стуков и тяжелых вибраций, транспортник остановился у другого корабля, чей корпус почти закрывал иллюминаторы. Глухой шум двигателей и незакрепленных кабелей начал отдаваться эхом с нижних уровней, вместе со случайным отдаленным скрежетом сирен тревоги.
Младший офицер снова появился, торопясь по широкой железной лестнице, ведущей из центрального помещения вокса. Бормотание палубной команды, проводящей проверку после остановки, наполнило межуровневневое пространство. Офицер отдал документ Гаунту, но сочувственный взгляд на лице человека сказал Гаунту, чего ожидать.
— Очень хорошо, — вздохнул Гаунт, пробежавшись глазами по повторяющемуся сообщению: ПРИКАЗОМ ШТАБА ЛОРДА ГЕНЕРАЛА, ЗАПРОС ОТКЛОНЕН.
— Вас зовут Гаунт, сэр? — спросил человек.
— Да. А что?
— Для вас есть отдельное сообщение. — Офицер сверился с планшетом. — Группа в пути, чтобы встретиться с вами, и ожидает, что вы будете ждать их на кормовой палубе 7. — Это был первый раз, когда он увидел Комиссара-Генерала Балшин после кампании на Анкреон Секстусе.
Она мгновение постояла на поднятой рампе, пока не увидела его, а затем быстро поспешно пошла в его направлении. Два человека в темной униформе Комиссариата шли по бокам.
Палуба была холодной, и воняла выхлопными газами. Пар от пневматических зажимов висел, как туман, и изредка плыл от резких порывов из направленных вентиляционных каналов.
Гаунт склонил голову и сотворил знак аквилы на груди. — Леди комиссар-генерал.
— Гаунт, — ответила она с кратким кивком. Ее лицо было суровым и бледным, как белый мрамор, и на ее лице не проскользнуло никакого признака теплого отношения. Ее фиолетовый правый глаз, яркий и напоминающий бусинку, чрезвычайно сильно контрастировал с аугметикой, вживленной в левую глазницу.
— Я не ожидал, что мой протест навлечет персональный визит такой августейшей особы, как вы, — сказал Гаунт.
— Протест? — спросила она.
— Да, касательно привлечения резервов.
Балшин нахмурилась. — Я об этом ничего не знаю, Гаунт. Я здесь не из-за этого.
— Оу, — пробормотал Гаунт. Он подозревал что-то такое.
— Я здесь, чтобы проинструктировать вас, Гаунт, и снабдить особыми приказами. Цель армады...