В реальности дело обстояло совсем иначе. Русские лодки достигали максимум восьми-девяти метров в длину и двух в ширину. Переносили их буквально на плечах и делали это весьма быстро. Да, именно на таких утлых судёнышках Олег с Игорем подбирались к стенам Царьграда, и вроде даже щит к его воротам прибивали. Этими деяниями предков нужно просто гордиться. Ну не было у них крупных кораблей в Чёрном море. А вот по Волге, Оке и Днепру, выше порогов, ходили вполне себе габаритные ладьи. Сами купцы частенько перегружали свои товары на союзных греков, и везли их в Константинополь уже на их судах. Но воины плавали на небольших и юрких судёнышках.
Моё внимание постоянно возвращалось к одному воину, гребущему вместе с остальными. Простая рубаха, бритая голова без всякого оселедца, мощные запястья и мозоли на рёбрах ладоней. Если бы он встал, то явно бы оказался невысокого роста. Но сам весь какой-то квадратный и состоящий из одних жил. Он тоже чего почувствовал, рыкнул какую-то команду остальным гребцам и резко взмахнул рукой.
Снова эта странная полупрозрачная комната, и я — один на один с могучим воином. Вблизи он выглядит ещё более устрашающе, хотя голубые глаза на обветренном лице глядят вполне себе миролюбиво.
— Ха! Бешене, да ещё с моей кровью. Вот как в жизни бывает, — а голос у него приятный, с небольшой с хрипотцой.
— Ты неправ — я куман. А печенегов уничтожили мои предки. Сейчас их остатки служат переяславским князьям, как сторожевые псы.
— Сколько открытий за один раз. У меня есть потомок из поганых, которые перебили этих проклятых бешене. А ещё есть Переяславское княжество, — откровенно скалился собеседник, — Ну так рассказывай, внучок, с чем прибыл?
— Так это, — я немного растерялся, — Я, значит, Избранный — должен спасти Великую Степь. Вот мой разум и попадает к великим предкам, дабы они предостерегли меня от ошибок в нелёгком пути.
Собеседник долго ржал, и никак не мог успокоиться. Наконец, отсмеявшись и вытерев слёзы, он произнёс.
— Если ты Избранный — то действительно перевелись багатуры в Великой Степи, — опять усмехнулся воин, — Но есть у меня для тебя совет, ведь наверняка мои предшественники тоже много чего наговорили. Никогда не иди на поводу у своей дружины. Пусть это будут самые близкие и верные люди, но у них есть свои желания, не обязательно совпадающие с твоими. Кому-то надо больше золота, и он просит на разграбление города три дня, хотя прекрасно знает, что врага надо преследовать. Другой — излишне сластолюбив, и ради своего уда совершает деяние, которое портит отношение с местными. А нам здесь ещё воевать, иди по этой земле, и возвращаться. Он поимел девку — а разгневанные соплеменники начали стрелять в дружину из-за каждого дерева. Причём, дай ты ей золота, и она сама бы раздвинула ножки — так ведь хочется насильно. И так во многом. Кто-то постепенно начинает думать, что именно он говорит от твоего имени, и совершает просто непоправимые ошибки. Есть только один командующий у войска — и это ты. Ежели кто тянет одеяло в свою сторону, то избавляйся от него сразу. Пусть это будет даже вернейший человек. Вот на этом я попался и проиграл. Но ничего, вернусь в Киев, и начну действовать совсем иначе. Многому меня научил этот многолетний поход.