— Ну да, — отстраненно протянула я. — Для вас кончина любого преподавателя сопряжена с разного рода проблемами.
— Нет, сударыня, — прошипел Легран. — Ваша кончина меня очень порадует…
— Вы говорили другое.
— Я передумал! — рявкнул Легран и удалился, хлопнув дверью.
Флинн, все это время, звеневший флаконами на столе, обернулся ко мне со шприцем в руке.
— Зря вы так, мэса. Из завалов вас Легран и отрыл. Без него мы бы даже не догадались, где искать. И откачивать вас начал именно он.
— Наверное, хотел первым убедиться в моей кончине, — вздохнула я, потирая ушиб на лбу. — И, если что, добить, а вы помешали.
— Как малые дети, ей-богу! — покачал головой мужчина. — Итак, мэса, оголяйтесь, — игриво добавил доктор, демонстрируя мне шприц с инъекцией.
Я со стоном перевернулась на живот и даже еще немножко постонала, сладострастно покусывая подушку, пока доктор дырявил мои тылы. Наконец-таки мою побитую жизнью и обстоятельствами тушку оставили в покое. Успокоительное, заботливо вколотое в противоположную от головы часть тела, медленно расползалось в крови, обещая покой и умиротворение.
Последующие два дня я почти все время спала, изредка делая перерывы на еду и болезненный укол от доктора в многострадальные тылы, которые за этот период напоминали минное поле. Для каждого нового укола место катастрофически сокращалось, а я с ужасом представляла свои «трудовые будни», которые по большей части провожу в сидячем положении. Помимо этого, ныли все ушибы и ссадины, ломило кости, а при попытке подняться голова кружилась так, словно окружающий мир бросался в пляс, празднуя моё удивительное спасение. На столике у кровати росла пирамида из гостинцев и детских рисунков, а Флинн время от времени разгонял толпу детишек из-под окон лазарета. Мне хватало сил только вяло улыбнуться кому-то и помахать рукой.
Нога, чьи прямые обязанности по отравлению моей жизни были вероломно захвачены, стала болеть втрое больше. Так, чтобы никто не забывал, кто тут главный. Суставы ломило, как при сильном жаре, но в десятый раз засунутый под мышку термометр упрямо показывал нормальную для живого человека температуру тела.
Доктор, которому я описала симптомы, списал все на стресс и отравление газом и, выгрузив на тумбочку груду таблеток, посоветовал побольше отдыхать. Это я и делала, прерываясь на еду. Есть, кстати, хотелось дико, и я на радость врачу поглощала двойные порции обеда, с ужасом думая о том, как буду втискиваться в платье.
На третьи сутки я сумела выйти из режима «мишка в спячке» и обнаружила себя отдохнувшей, свежей и полной сил. А еще то, что на дворе, судя по всему, глухая ночь. Итак, мне предстояло снова лечь спать. Но сон не шел. Даже не начинал идти и, судя по всему, проложил свой маршрут так, что школа Эргейл в него не входила. Я честно ждала этого неторопливого визитера, но спустя два часа все так же таращилась в окно, откуда на меня таращилась непроглядная ночная тьма. Я перевернулась на другой бок, скрипя пружинами панцирной кровати.