Смена положения тела никак не улучшила тот факт, что мне не только не спится, но еще и очень хочется пить. Доковыляв до умывальника, я, поправ воспитание, напрямую присосалась к крану, отметя мысль о стакане. Долго, мало, неэффективно. Едва не захлебнувшись от напора, но утолив жажду, я принялась долго и со вкусом умываться.
В зеркале я не отразилась. Это всклокоченное и бледное чудище с мутным взглядом не могло быть мной. Ужас. Меня можно было с легкостью запускать по ночному замку греметь кандалами. Уверена, что призраки приняли бы меня за свою. Кожа у меня от природы и так очень бледная, но болезнь сделала ее синюшно-бледной, обозначив еще ярче синяки вокруг глаз. Губы лихорадочно алели, контрастируя с кожей, и казались просто огромными (хотя рот у меня и так немаленький). Глаза? Редкий цвет. Одни говорят, что они светло карие, другие — что желтые. Сейчас они были какими-то блекло-коричневыми. Про «гнездо» на голове я вообще молчу. Как? Как за пару дней из красивой (об этом мне говорили с детства, так что подтверждения имеются) женщины, я превратилась в ЭТО?
Устав искать пятый угол в комнате и без толку жонглировать колючим лазаретным одеялом, я решилась на побег. Точнее, на прогулку, желая успокоить ноющую ногу и проветрить затуманенную голову. Выломав пару зубцов в расческе, но приведя волосы в надлежащий вид, я собралась на прогулку. «Так ночь же», — сказал рассудок. «Сил нету сидеть в четырех стенах», — сказало мое упрямство. У меня к постельному режиму с детства сильная неприязнь, так что рассудок был вынужден замолчать. Спустя пару минут я уже брела по парковой дорожке, кутаясь в пальто и шурша опавшими листьями под ногами.
Ветер подхватывал их, катал по траве, собирал в маленькие смерчи и развеивал, унося в небо. Уже было не так тепло, как в сентябре, воздух был ароматным и влажным, над землей поднималась легкая дымка осенних туманов. А облака неторопливо ползли по небу, то пряча толстушку-луну за своими ошметками, то оголяя ее для лучшего обзора.
За спиной что-то где-то хрустнуло. Я замерла на дорожке и, оглядевшись, постаралась унять свою мечущуюся в истерике панику. Мало что, где и чем может хрустеть. Ежик веточкой, Бублик косточкой… моя буйная и порою слегка неадекватная фантазия любезно предоставила картинки из газеты, мягко намекая кто и, главное, КЕМ может хрустеть во мраке ночи. И мне сразу так спать захотелось. Там в палате тепло, хорошо, двери крепкие, окна маленькие, стены толстые. Да, срочно спать. Спать, спать, спать…со светом.
И я гордо засеменила обратно, проклиная свою тягу к прогулкам и неспособность развить нужную скорость для побега. А в кустах снова что— то хрустнуло, а потом зашуршало.