А смотрит на меня так, что никакой возможности думать о чем-то или ком-то, кроме него.
— Какие планы? — спрашиваю я, когда мы сидим в кухне и завтракаем.
Завтрак я готовила сама, чем очень горжусь. А кожа на шее до сих пор горит после его жарких поцелуев в спальне.
— Нужно что-то решать с твоей учебой и работой, — отвечает Матвей.
Странно, что об этом заговаривает он, а не я. Хотя он прав. Нужно что-то решать.
Но не хочется. Не хочется вообще ничего, кроме того, чтобы наслаждаться общением и близостью с ним.
Я ведь совершенно потерялась во времени и пространстве за это время, а мир за пределами квартиры кажется теперь далеким и нереальным.
— Да, надо, — киваю и потягиваюсь, — но так не хочется обо всем этом думать. Не знаю даже, как быть. Снова переводиться? Навряд ли меня примут обратно. А с работой… придется увольняться и искать что-то здесь.
— Ну, работа, считай, у тебя уже есть. В моем клубе.
— Не знаю. Не думаю, что это будет удобно.
— Это будет удобно, Полин, во всех смыслах.
— Не уверена.
— Обещай, по крайней мере, подумать над этим.
— Хорошо, — легко соглашаюсь.
Потом вздыхаю и беру в руки телефон.
Звоню сначала на работу, а потом в деканат. Спрашиваю, когда я смогу подъехать за документами.
— В любое время? — переспрашиваю, — что ж, спасибо.
— Одна ты туда не поедешь, — говорит Матвей, едва я сбрасываю вызов.
Пока я звонила, он наблюдал за мной, откинувшись на спинку стула и теперь продолжает сверлить взглядом.
— Хорошо, — легко соглашаюсь, после чего поднимаюсь из-за стола и начинаю суетиться с посудой.
Я вообще решила больше с ним не спорить, если вопрос не принципиальный. Раз Матвею будет спокойнее, если я поеду не одна, значит, пусть будет так.
— Поедем вместе. Ты заберешь документы, трудовую, а на следующий день вернемся. Если все быстро получится, можно даже и в этот же день.
— Ладно. Только не сегодня. Хочу, чтобы ты выздоровел окончательно. А поездка, это ведь несколько часов на машине, все же нагрузка.
— Иди ко мне. Это поспособствует моему выздоровлению.
— Да?
— Совершенно точно.
— Ладно.
Вытираю руки бумажным полотенцем, отбрасываю его и шагаю к Матвею.
Усаживаюсь на него и обнимаю за шею.
— Так? — интересуюсь.
— Да.
Его руки уже на моей талии, а губы у самых моих губ.
— А теперь поцелуй и скажи, что любишь меня.
— Я люблю тебя.
Весь день мы валяем дурака.
Заказываем еду на дом, разваливаемся на диване и смотрим разные фильмы.
— Круто, — говорю ближе к вечеру, — давно я так не отдыхала. А ты?
— Стоило заболеть, чтобы получить все это, — усмехается Матвей.
Закидывает руку мне на плечо и целует в щеку.