Полина
Свет включается автоматически. Стоит нам зайти в квартиру, как по всему периметру потолка вспыхивают встроенные лампы приятного теплого оттенка, сразу делая пространство уютным.
Осматриваюсь.
Замечаю брошенную при входе спортивную сумку, еще не разобранную. Видимо и правда недавно переехал.
Разматываю шарф, стягиваю с себя куртку. Хочу пристроить ее на вешалке, но Матвей опережает мои действия.
— Давай, я помогу.
— Спасибо.
Передаю ему вещи и принимаюсь за кроссовки. Прохожу вглубь квартиры по теплому полу, который к тому же оказывается идеально чистым.
Почти сразу попадаю в просторную гостиную с широкими окнами. Стены выкрашены в светло-серый. Большая плазма на одной из стен, картины по другим. В центре комнаты стоит длинный диван, обитый темно-серым плюшем, или похожим на него материалом, я не сильно разбираюсь. Почти в тон стенам. Внизу круглый ковер.
По правую руку от дивана барная стойка, за ней сам бар. По левую витражная дверь.
— Как тебе? — спрашивает Матвей.
— Мило, — отвечаю, — очень уютно. Мне всегда казалось, что съемные квартиры не такие роскошные.
— Смотря в какой ценовой категории ты ищешь.
— Да, конечно, — киваю.
— Может быть чашку чая? — предлагает Матвей.
Мне кажется, на моем месте никто бы не отказался.
— Да, давай.
— Тогда стоит пройти на кухню, она вот здесь, слева, кажется. Я и сам тут еще плохо ориентируюсь.
Заворачиваю и оказываюсь в не менее просторном помещении, чем предыдущее. Те же большие окна, еще один диван, огромная лоджия. Овальный стеклянный стол, с расставленными вокруг него стульями, и стильная, на мой скромный взгляд, встроенная кухня.
— Чай тут точно есть, и посуда. Сейчас организуем.
Матвей проходит к шкафчикам. Закатывает рукава черного лонгслива, открывает дверцы и начинает рассматривать содержимое каждого.
Черный ему идет, также, как светлые фирменные джинсы, которые отлично на нем сидят.
Я могу бесконечно любоваться его фигурой и тем, как красиво и непринужденно, просто-таки завораживающе, он двигается. Особенно, пока занят и не смотрит в мою сторону. Но лишь он чуть разворачивает голову, как одергиваю себя.
— Пойду вымою руки, — сообщаю.
Он кивает и снова возвращается к поискам всего необходимого для чая.
Прохожу в ванную комнату и замираю перед огромным во весь рост зеркалом. Несколько секунд рассматриваю свое отражение и не узнаю. Ни следа бледности, так сопутствующей моему лицу в последнее время. Наоборот, щеки раскраснелись, а глаза горят каким-то странным, чуть влажноватым блеском. Я выгляжу более, чем хорошо.