— Ты никого не видела? — в дверях появляется голова мужика в латах.
— Неее, — мотаю головой и усиленно начинаю тереть тряпки в огромном чане.
— Потом к тебе загляну, — подмигивает мне.
Я чуть сама в тот чан не прыгаю, только бы отстал. Еще мне приставаний озабоченного охранника до полного счастья не хватало.
До конца ночи во дворце продолжаются мои поиски. А я усиленно стираю. Развешиваю. Снова стираю. Эх, почему у них нет стиральной машинки.
Бельишко козла я на «десерт» оставила. А сполосну, и сойдет. Когда дотрагиваюсь до его вещей, злость меня охватывает, как вспомню его заявочки на церемонии. Из моих пальцев красноватое сияние исходит, и по его одежде струится, пропитывает ее.
Проявления дара? Надо будет подробней у пони расспросить, если мне вообще удастся выбраться отсюда.
Работу я все же успеваю закончить до рассвета. Чем не золушка? Руки, ноги отваливаются. Спать хочу.
Утром выхожу во двор и замираю. Вот теперь я могу рассмотреть мир. Он реально синий. Цветы, деревья, трава — все синее. А на небе светит розовое солнце. Тут довольно прохладно, будто светит, но не особо грет. Ночью было теплее, а сейчас в платье прачки замерзаю. В глазах рябит от синего цвета.
— А где Балама? И кто ты такая? — раздается у меня за спиной грубый голос.
Медленно поворачиваюсь. Отпрыгиваю в сторону. Зачем же так пугать?! Так и до разрыва сердца недалеко. Ко мне приближается грузная женщина с усиками над губой. В темно-синем платье и переднике, с белым платком на голове.
— Кто ты? — повторяет свой вопрос еще громче, и сжимает огромные ручищи в кулаки.
Такая с одного удара в нокаут отправит. Женщина-богатырь.
— Я…я… сестра Баламы, она прихворала, просила меня ее заменить, — выдаю фразу, которой научил меня пони.
Дожилась, уже следую наставлениям лошади. Какая следующая ступень вниз?
— Ааа, Караза, — кивает. — Бездельница! Наконец-то тебя сестра к труду приучает, — подходит ко мне и отвешивает подзатыльник. — Так шевелись, чего рот открыла и мух ловишь.
— Я гору белья перестирала! Имею право на заслуженный отдых! — возмущаюсь ее хамскому поведению. Послать бы ее… высказать все, так нельзя. Спалюсь.
— Ишь, одну ночь поработала, и уже скулит, — снова подзатыльник.
Еще пару таких ударов, и забуду, кто я. Амнезия обеспечена.
— Осторожно! Я вам не груша для битья!
— Че? — презрительно кривится. — Что ты несешь окаянная! Пошли, на кухне мне поможешь!
Пойти не получилось, она просто подняла меня за шкирку и понесла.
Терпи Маша, скоро этот ад кончится! Ты доберешься до пони и выведаешь у него, как вернуться домой!