А он наступает на меня. Серые глаза загораются синим огнем. Из ноздрей дым валит. Фу, как серой воняет. Задохнусь. Интересно, второй раз умереть можно? Задохнуться от козлиной вони.
— Ни перед кем я на колени вставать не собираюсь! И не дыши на меня! Отойди! — в панике отталкиваю его.
К моему удивлению, король отлетает к противоположной стене, а от моей руки тянется черный дым.
Люди орут. Хватаются за голову. Мужик развалился на полу, ноги раскорячился, стонет. На белой одежде, в районе груди черное пятно тлеет.
— Ведьма! — хрипит и тычет в меня пальцем.
Что за жест дурацкий. И палец у него кривой.
— Пожалуй, пойду, — хочу спуститься в возвышения. Надо бежать, пока не разорвали.
— Взять ее!
— Ты все испортила! — истерично вопит женщина. Она же моей матерью назвалась. А где поддержка дочери?
Ко мне приближаются мужики в железных латах. Ну точно средневековье. Как статуи в музее. Только они еще движутся. Выставляю руки вперед. Отталкиваю их. Взрыв. Черный дым застилает все помещение. Алтарь развалился. Все гости в копоти. Старик в колпаке за сердце хватается. Воины в латах валяются на полу и стонут.
— Ведьму сжечь! — не унимается король.
— Сжечь! — кричат чумазые гости.
— Чего разлеглись! В атаку! — вопит «муженек», поправляет съехавшую набекрень крону.
Видок у него, мягко говоря, некоролевский. У меня так сосед, когда лишнего хватанет, в подъезде усядется и песни горланит.
— На женщину войско натравил, а сам в углу отсиживаешься? Не стыдно тебе? — фыркаю. А сама глазами стреляю, выход ищу. Как бы слинять от них. Шкурку свою спасать надо.
— Немыслимо! Она одержима! Я камня на камне от монастыря не оставлю! — раскраснелся бедолага, горло надрывает.
А обстановка вокруг меня накаляется. Мужики в латах очухались, и снова на меня прут.
— Ты сначала с пола встань, — язык мой враг. Пятую точку мою уже припекает, я мне подколоть короля охота, — Прежде чем монастыри уничтожать.
Не думала я, что власть на том свете у представителя рода козлиных. Нигде справедливости нет!
— Надо провести ритуал изгнания! — изрекает так называемая маман.
Она посмелее короля будет, надвигается на меня вместе с мужиками. Руку ко мне тянет, скалится, лицо чумазое, ну вылитая демонесса.
— Чур тебя! Не приближайся! — топаю ногой.
— Сжечь! Ей ничего не поможет, — с видом знатока заключает король.
— Это крайние меры. Она же ваша супруга! — кладет руку на сердце старик в колпаке.
Пока они отвлекают меня своей болтовней. Со спины на меня накидывают сеть. Дергают. Лечу на пол. Ударяюсь коленями о холодный мрамор.
— Она осквернила священный вулкан! — король наконец-то занимает вертикальное положение.