После экскурсии я вернулась к себе. Пришла Марша и сообщила, что ванна готова. Я прихватила кружевную сорочку и шелковый пеньюар и отправилась в ванную комнату.
— Спасибо, Марша. Можете идти.
Теплая вода помогла немного расслабиться и успокоить нервы. Интересно, что сейчас творилось в парке? Мама, наверно, ужасно разозлилась из-за нашего побега.
Дверь скрипнула, и сердце тут же ушло в пятки. Я резко обернулась. В комнату просочился Зубастик. Поведя мордой по воздуху, словно принюхиваясь, он нашел источник влаги и залез ко мне в ванну.
— Эй! Я вообще-то мылась, а ты неизвестно где ползал весь день!
И неизвестно что жрал. Последнее я не стала произносить вслух. Зубастик проигнорировал мое замечание и принялся полоскать корешки в мыльной воде, по которой медленно расползались грязные разводы. Нежиться в ванной сразу расхотелось. Выпрыгнув настолько быстро, насколько позволяла сноровка, я завернулась в полотенце.
— Ночевать будешь здесь, — сказала я Зубастику.
Тот с блаженством погрузился целиком в воду, и на поверхность всплыли пузырьки воздуха. Боги, какое же странное растение у меня получилось.
В спальне тем временем успели разжечь камин. Во всполохах пламени портрет леди Лючии смотрелся особенно жутко. Я аккуратно сняла его со стены и спрятала за шкаф.
Все приготовления были закончены, и Валиан мог появиться в любую минуту.
Я попыталась принять естественно-соблазнительную позу. В книге «Порочные желания», что подложила под дверь Лили (кроме нее, больше некому), было много дельных советов, и я решила начать с самого простого — правильной подачи.
Прошло минут десять. Правый бок затек. Пришлось перевернуться на спину и расправить локоны по подушке. Терзаясь сомнениями, показывать ноги или нет, я пошла на сделку с совестью и чуть-чуть приподняла подол сорочки, тем самым оголив щиколотки.
«И где его носит?» — раздраженно подумала я. Не то чтобы мне не терпелось оказаться с ним в одной постели, но право первой ночи никто не отменял. Это, на секундочку, и мое право! Я сладко зевнула. Волнение отступило на второй план, усталость брала свое. Безумный день остался позади, и раз Валиан не спешил, ничего страшного не случится, если я прикрою ненадолго глаза.
Дверь тихо скрипнула. Услышав тяжелую поступь, я открыла слипшиеся веки, прекрасная зная, кто является источником шума. Валиан стоял спиной около ночного столика и медленно раздевался. Он небрежно скинул сюртук, стянул рубашку, оголяя широкую спину. Угли в камине давно погасли, и все, что я могла разглядеть, — очертания его фигуры в лунном свете. Но этого с лихвой хватало, чтобы бурное воображение дорисовало остальное. Настал черед ремня. Испугавшись, словно глупая девчонка, я зарылась в одеяло и зажмурила глаза. Валиан тихо усмехнулся. Он заметил, что я не сплю.