Такая резкая перемена в настроении заставляет поежиться, но я не подаю вида, пытаюсь неловко пошутить:
- Даже если они мне не понравятся?
Но Рустам абсолютно серьезен.
- Даже если, - отрезает, - Я тебя купил, лисичка, так что будь добра исполнять приказы своего хозяина и послушно садиться, когда я даю команду «сесть».
Сглатываю. Он даже не намекает, он напрямую говорит о том, что может и будет отдавать приказы, сравнивая меня с дрессированной собакой, которая должна беспрекословно слушаться. И это… совсем иначе, чем как Рустам разговаривал со мной до этого…
- Начнем с главного, - откинувшись назад и облокотившись на руки, продолжает он, - Никакой беременности. Никаких уловок, связанных с этим, я не потерплю. При первом же проколе ты вылетишь отсюда. Послаблений не будет, сколько ни умоляй.
У меня даже дыхание перехватывает от того, каким выглядит сейчас Шахов. Пугающим, жестким, абсолютно чужим.
- За контрацепцией следишь сама, съездишь к врачу, он подберет тебе таблетки. Я сплю со своей женщиной и пользоваться резинками не собираюсь, так что будь добра, займись этим вопросом сразу утром.
- Х-хорошо, - бормочу едва слышно.
То, с какой прямолинейностью Шахов говорит об этом, выбивает из колеи.
- Второе: ты не лезешь в мои дела. Не выспрашиваешь, не вынюхиваешь, не знакомишься ни с кем. Ты красивая картинка, которую я вожу на деловые ужины, если дресс-код требует явиться со спутницей. Тупая, глупая картинка, которая ничего не понимает. А если понимаешь – делай вид, что нет, для своего же блага.
А вот это слышать уже не очень приятно. Но терпимо, конечно. Рустам прав, тут не я выставляю условия, так что с молчаливым кивком проглатываю эти слова, соглашаясь. Как будто выбор у меня есть…
- И третье. Меня не интересует, болит у тебя голова, что там с твоей бабушкой и какие у тебя проблемы. Я плачу достаточно, и я буду приходить в твою спальню тогда, когда захочу. В какую я хочу позу, в такую ты и встанешь, как захочу тебя, так и возьму. Никаких запретов, никаких отказов. Не обольщайся по поводу того, что у тебя есть какие-то права, что ты можешь проявлять ревность или еще что-то. Ты – кукла для постельных развлечений, так что открывать рот будешь лишь тогда, когда я попрошу, и не для того, чтобы что-то сказать, а для других целей. Всегда помни свое место.
Горло передавливает и на этот раз я как будто явственно ощущаю затягивающуюся на шее удавку – ни глотка воздуха сделать, ни вдохнуть. Все внутри дрожит и лишь спустя несколько мгновений я понимаю, почему. Мне страшно. Я смотрю в глаза Шахову и мне дико страшно, потому что это совсем не тот человек, с которым я сходила на ужин и провела ночь… Жесткий цепкий взгляд карих глаз сканирует, проникает за грудную клетку и, кажется, одним этим сдавливает в кулаке сердце, потому что оно почти не стучит.