Суть сводилась к следующему: сначала они занимаются всякой хренью, портят экосистему, затаскивают к себе людей из других миров, а потом относятся к нам как к скотине, будто мы чем-то виноваты. И не дай бог высунуться, сразу затопчут. Да еще и опыты всякие опасные на нас ставят.
Сначала Йар пытался меня успокоить, потом ждал, когда я устану верещать. Потом ему надоело, и он выплеснул мне в лицо кружку воды. Я икнула, еще немного пошмыгала носом и умолкла.
— Все? — поинтересовался он ледяным тоном. — Уже в состоянии слушать? Тогда послушай. Я тебе очень сочувствую, Вера, но давай ты все-таки не будешь срываться на мне, потому что лично я в твоих проблемах нисколько не виноват. А опасные опыты ставятся для того, чтобы замедлить этот процесс, если уж не удается его остановить. Это как воронка, которая с каждым годом вращается все быстрее и затягивает в себя все больше людей.
Он подошел к окну, постоял, разглядывая гайю, снова повернулся ко мне.
— Хорошо, я расскажу тебе, в чем заключаются опыты. Того, что я уже сказал, и так достаточно, чтобы очутиться в тюрьме на десяток лет. Так что теперь все равно. Только учти, если ты кому-нибудь это передашь, окажешься там вместе со мной. И тот, кто от тебя услышит, тоже. Видела водоворот? Вода в нем вращается в одну сторону, но если присмотреться, можно заметить еще и маленькие завихрения, которые появляются и тут же исчезают. Так происходит и с пространством. Это все, конечно, очень приблизительно, но точно я вряд ли смогу тебе объяснить.
— И что, люди попадают в эти маленькие завихрения? И их заносит сюда?
— Да, примерно так. Мы не можем остановить общее вращение, но устройства, которые испытываем, могут развернуть мелкие очаги в обратном направлении и тем самым замедлить большой водоворот.
— И вернуть нас домой? — по спине побежали мурашки.
— В идеале — да.
— В идеале? То есть те, кто исчезли, не обязательно попали обратно?
— В том-то и дело, Вера, мы никогда не знаем, чем кончится опыт. Они могут попасть к себе, а могут и вернуться обратно, задержавшись в своем мире на одно мгновение. Или же их может закинуть в какой-то совсем другой мир. И не факт, что он будет пригодным для жизни.
— То есть они погибнут? И, зная об этом, соглашаются?
— Да, — Йар ответил резко, как отрубил. — Не все, конечно. Но некоторые соглашаются. Потому что это шанс вернуться. По нашим расчетам, шанс попасть в свой мир — пять из десяти. Еще три — вернуться обратно, сделав круг. Два последних — слететь с этого круга неизвестно где.
— У нас когда-то были любители пощекотать себе нервы, поиграть со смертью, — я села на кровать, потерла ноющие виски. — Но шанс погибнуть все же меньше. Обычно один из восьми. Это было оружие. Вряд ли я смогу доходчиво объяснить принцип действия. В общем, неважно.