Беременность… Страх подтвердился, на короткое время я забываю, как надо дышать.
— Поскольку срок был совсем маленький, — продолжает доктор, — я предположил, что вы, возможно, даже не знали о ребенке. Но, — подчеркивает он, — мне сказали, что вам все расскажут во время реабилитации. Так что да, я согласился с рекомендацией другого врача, основанной на вашем душевном состоянии и процессе выздоровлении. Но я не редактировал вашу карту и не рекомендовал вашим родителям скрывать от вас потерю ребенка.
Я качаю головой.
— Но как же детектив Даттон? Разве ему не нужно было знать правду? Для расследования?
Его добрые глаза темнеют.
— Поскольку моим пациентом были вы, мы заранее обсудили все детали дела, которые потом сообщили следователям.
Черт. Врачи — это не правоохранительные органы. Они не думают о мотивах. А не зная о своей беременности, я не могла дать согласие на то, чтобы рассказать следователям о ребенке.
Прискорбная уловка-22[5], скованная бюрократизмом.
Доктор Лоуренс кладет руку мне на плечо.
— Если хотите, я могу отправить по электронной почте вашу карту со всеми данными. Просто заполните форму запроса на стойке регистрации.
Мои родители препятствовали расследованию. Утаив беременность от детектива Даттона, они непреднамеренно скрыли мотив моего убийства.
Но как бы я ни была из-за них расстроена, когда я покидаю больницу, есть только один человек, от которого я хочу получить ответы.
***
Арендованная машина припаркована на стоянке отеля. Кондиционер подает теплый воздух, отчего окна запотевают, в то время как по лобовому стеклу стекает дождевая вода. Снаружи мрачно и серо, небо затянуло чернильным облаком. Часы показывают 19:24, но кажется, что уже позднее.
Я боюсь покидать безопасное пространство автомобиля. Столько всего выяснилось, раскрылось…неужели прошел всего день?
И снова мне кажется, что время издевается надо мной.
Рис звонил трижды. Оставил три сообщения. Я не прослушивала их, опасаясь, что от знакомого, мягкого звука его голоса меня покинут последние силы. Где-то по пути из больницы в отель я почувствовала, что гнев на него — полностью оправданный гнев — утихает, как будто буря утихомирила мою ярость.
Теперь я промокшая, замерзшая, голодная и просто… измученная.
Я хочу свернуться калачиком на кровати и забыть об окружающем мире и всех его невзгодах… но для этого мне придется столкнуться с Рисом.
А сейчас у меня нет на это сил.
Я выключаю двигатель и откидываю сиденье, решив устроиться спать прямо здесь, в машине. Но, как бушующий шторм за окном, в голове всплывают подробности моего дела, не давая уснуть.