— Дерьмо, — бормочу я. Перестань.
Это не мое дело.
Я отворачиваюсь и смотрю на пляж, повторяя эту фразу: это не мое дело. Я твержу ее, пока передо мной не появляется Рис.
— Он узнал тебя? — спрашиваю я.
Перекинув пиджак через плечо, Рис закатывает рукава белой классической рубашки.
— Да. Думаю, большинству людей не так просто забыть, как их допрашивал агент ФБР.
Нет, большинство людей этого не забудет. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. Желая получить ответы на все вопросы сразу.
Рис дергает подбородком в сторону парковки. Когда мы оказываемся на приличном расстоянии от «Тики Хайв»,
— Пока мы не можем ни в чем быть уверенными, — говорит он, наконец.
Медленный вдох.
— Я понимаю.
— Для начала я свяжусь с командой в Квантико. Мы тщательно проверим биографию Майка Риксона и Торренса Карвера. Которые, кстати, сводные братья. Давай посмотрим, какие сходства найдем… если таковые вообще есть. — Он смотрит на меня. — Это может быть совпадением.
— Нет такого понятия.
Он тяжело вздыхает.
— Собираешься прочитать мне лекцию по психологии?
Я пожимаю плечами.
— Это не психология, а логика. Само определение совпадения — это два или более событий, которые неожиданно произошли в одно время без очевидного объяснения. — Я останавливаюсь посмотреть ему в глаза. — Тот факт, что мой случай может каким-то образом быть связан с делом Джоанны… это не совпадение. У нас есть два подозреваемых, связанных с двумя делами. Это факт.
Мгновение он обдумывает мои слова.
— Отлично. Расскажи мне свою теорию.
Я отвожу глаза.
— Рис… у меня ее нет. Я просто думаю, что мы должны расследовать…
— Нет. Ты уже перешла к выводам. Я вижу по твоим глазам. Этот отстраненный взгляд надежды. Так что давай сделаем это.
Я скрещиваю руки.
— Я могу и обидеться.
— Мне все равно. Неважно, над сколькими делами мы работали, сколько из них раскрыли, ты все равно жертва, Хейл. Это факт.
Его слова пронзают меня, словно нож.
Он глубоко вздыхает, его лицо расслабляется. Голос становится более мягким.
— Я не это имел в виду, — он подходит ближе, и я чувствую аромат его одеколона. — Я просто хотел сказать, что ты смотришь на дело с точки зрения жертвы. Ты знаешь, что они ощущали. Ты можешь чувствовать связь с ними. Даже лучшие детективы и агенты на это не способны.
— Но…? — продолжаю я.
— Но суть не в том, чтобы думать, как жертва. Мы говорили об этом. Это может быть опасно. Ты должна знать, где провести черту. Ты должна держать дистанцию между собой и жертвой. И я не думаю, что в этом конкретном случае у тебя это получится.
Во мне вспыхивает упрямство, и мне хочется крикнуть, чтобы он взглянул на факты. Как он может закрывать глаза на такую очевидную связь? Но он прав. Боже, мне неприятно это признавать, но он прав. Я воспринимаю это слишком лично. Я уже подошла к грани.