Дело не прояснилось, но понятно одно: Коэн более проницателен, чем кажется. Возможно, в молодости ему не хватало самоконтроля, но сейчас он целиком и полностью держит себя в руках. Чутье подсказывало мне, что он невиновен, но, возможно, братья не единственные, кто вводит меня за нос. Пока мы никого не можем вычеркнуть из списка подозреваемых.
Пресловутый список подозреваемых стремительно растет.
Лэйкин: Тогда
Наедине с Дрю я чувствовала себя единственной женщиной в мире. Когда он смотрел на вас — когда он смотрел на меня — казалось, что до этого момента жизнь была иллюзией, обманом. Закопанной капсулой времени, которая только и ждет, когда ее откроют, чтобы познать реальный мир и все его чудеса.
Я очнулась.
Живая.
Яркая и красивая.
Он смотрел прямо вглубь меня — он увидел искру, которую мы называем душой. Увидел ту, которой я всегда была, но открывалась только наедине с ним.
В детстве я считала, что создана быть второй. Это было мое место. Эмбер была звездой, а я ютилась в тихом уголке. И я была счастлива, вернее, довольна. Я не знала ничего другого.
Теперь я узнала, что кто-то может любить меня больше всего на свете. Я осознала, что означает чувствовать себя желанной. Мы были изолированы в собственном сияющем пузыре. Укрытые от одинокого прошлого. И когда я погладила его по щеке, наслаждаясь сочетанием гладкости и грубости, ощущением нежной кожи и щетины, я влюбилась в него еще сильнее.
Я чувствовала себя такой храброй.
— Я люблю тебя, — сказала я. Мне было не стыдно признаться в этом вслух. Я доверила Дрю самые глубокие, самые мрачные страхи. Самые сокровенные устремления. Свое сердце я тоже могла ему доверить.
Его взгляд скользнул по моему лицу, прежде чем он наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Я знаю, — сказал он.
Я взлетела от счастья. Откинувшись на одеяло, я ощущала как пляжный песок прилипает к моему телу. Когда-то я стеснялась демонстрировать свою фигуру в бикини, но от того, как Дрю смотрел на меня, мне хотелось дефилировать по пляжу туда-сюда.
Он наклонился надо мной, заслонив солнце. Он был моим солнцем.
— На что ты готова ради этой любви? — спросил он, проводя пальцем по моему бедру.
Я вздрогнула от интимного прикосновения.
— На что угодно, — ответила я. — На все.
Его губы растянулись в улыбке, яркие глаза заблестели. Затем он наклонился ближе, касаясь губами моего уха.
— Что угодно?
Когда он отстранился, я увидела, как потемнели его глаза. В глубине сияло грубое, плотское желание, и я чувствовала, насколько его влечет ко мне. Он пальцем приподнял мой подбородок.