Рис подходит ближе, закрывая вид на толпу людей.
— Лучше?
Я киваю.
— Просто… все так нахлынуло. И разом ударило, — мне стыдно. Обычно я не страдаю паническими атаками. Это мне не свойственно.
Однако, когда дело касается Риса, мне не нужно вдаваться в подробности. Обеспокоенность на его лице сменяется пониманием.
— У тебя не было времени принять смерть Кэм, — понимающе говорит он. — Или оплакать ее.
Прошло всего несколько часов, но мне кажется, что я увидела ее тело на медицинском столе целую вечность назад. Меня передернуло от собственных мыслей. Даже в уединении своего разума я не терплю сантиментов.
— Принять, — повторяю я, постепенно приходя в себя. — Например, принять то, что мой напарник, по всей видимости, юрист.
Рис вздыхает.
— Пойдем, — он пытается отвести меня на тротуар, не касаясь моей руки.
Я следую за ним к берегу, где отлив оставляет за собой полумесяц из влажного песка. Не говоря ни слова, он падает в нескольких футах от воды, безмолвно прося меня сделать то же самое.
Я сажусь рядом с ним, пытаясь не обращать внимания на мокрый песок и то, как соленая вода просачивается сквозь брюки.
— Правда всегда выходит наружу, — говорит он. Он смотрит на океан, избегая смотреть мне в глаза. Интересно, думает ли он о записке, о которой я ему не рассказала. — Я не ждал, что все так произойдет.
Внезапно меня охватывает чувство вины. У нас у всех есть секреты.
— На самом деле это не мое дело. Просто я была… удивлена. Ты никогда об этом не упоминал.
Рис берет стебелек травы и водит по песку.
— Нет, это справедливо. Я изучил твою жизнь вдоль и поперек и задавал трудные вопросы. Я мог, по крайней мере, рассказать кое-что о своей.
Если уж быть совсем честными, это я обратилась к нему с просьбой решить мое дело. Я пригласила его ворваться в мою жизнь.
— Родители постарались? — спрашиваю я.
Его натянутая улыбка не касается глаз.
— Из тебя получится хороший профайлер. Да, папа. Семья юристов. Я средний сын, и когда я пошел учиться в ФБР, папа не слишком обрадовался.
— Тебе суждено работать в поле, — я не могу представить Риса в зале суда.
— Та часть, где меня подстрелили, ему тоже не понравилась. Я словно доказал, что он был прав, и не могу быть полевым агентом. И пока длилась моя реабилитация, я даже подумывал вернуться в суд.
Я кладу руку ему на предплечье. Странная демонстрация эмоций и сочувствия, но с Рисом это кажется естественным. Я хочу утешить его.
— И почему же ты не вернулся?
Он смотрит на меня и накрывает мою руку своей.
— Из-за тебя.
Порыв ветра уносит мой выдох. Я глубоко вдыхаю, наполняя легкие.