— Рис…
— Ты бы не оставила меня в покое, — говорит он с коротким смешком. — Поэтому я сказал себе, что возьму еще одно дело и уйду на пенсию. Но мы знаем, как все обернулось.
Я помню, каким угрюмым он был в нашу первую встречу. Время от времени я все еще вижу проблеск сдерживаемого гнева из-за травмы, из-за того, что он больше не полевой агент. Но…
— Ты был мне нужен. Без тебя я бы не смогла зайти так далеко. — призналась я.
Он смотрит на меня, и в его лице не видно ни капли сомнения. То ли мое признание так его шокировало, то ли что-то еще…
Он смотрит на наши руки, все еще касающиеся друг друга. Потом переворачивает мою, обнажая резинку. Большой палец ощупывает нежную кожу под повязкой, трение грубой подушечки о чувствительную покрасневшую кожу вызывает искорки возбуждения.
— Я бы хотел, чтобы ты не причиняла себе боль, — говорит он.
Мне очень хочется вырвать руку, но я не двигаюсь.
— Это было частью терапии, — признаюсь я. — Думаю, я просто привыкла к этому.
— Доктор Лорен? — спрашивает он. Он разговаривал с ней, когда был в Сильвер-Лэйк, работая над моим делом. Она не могла разглашать ничего, что нарушало бы конфиденциальность пациента, но она подтвердила, что я потеряла память и долго восстанавливалась физически.
Я киваю в подтверждение.
— Это отвлекало меня от боли. Когда реабилитационная терапия становилась невыносимой, она просила щелкнуть резинкой. Мой разум сосредотачивался на этой внезапной острой боли, давая телу передышку. Хотя бы на мгновение.
В его глазах вспыхивает понимание. Должно быть, Рис лучше, чем кто-либо понимает, что иногда требуется отвлечение от боли.
Он все еще держит мою руку, большой палец рассеянно скользит по моему запястью. От еще одного порыва ветра волосы хлещут меня по лицу, и, когда я отстраняюсь, чтобы убрать их, он поднимает руку и заправляет пряди мне за ухо.
Он не убирает руку, кончики пальцев слегка касаются моего лица. Я снова вспоминаю тот момент на озере, когда он поцеловал меня в лоб. И о прошлой ночи, когда вопрос о наших отношениях повис в воздухе — когда все, что мне нужно было сделать, это подойти ближе.
Его галстук взвивается на ветру, и я представляю, что, если бы была храбрее, то ухватилась бы за него и прижалась своим ртом к его. Когда его взгляд останавливается на моих губах, я в предвкушении приоткрываю рот, гадая, думает ли он о том же, о чем и я.
Если бы время просто замедлилось достаточно надолго, чтобы я наконец сделала выбор…
Прежде чем я успеваю заставить свое тело двигаться, он моргает и поворачивается к океану. Убирает руку с моего лица. Он разрывает связь, и у меня в животе сжимается узел.