— Привет, — протянула я, приподняв бровь.
«Нечто» определённо было радо меня видеть. По крайней мере, оно подняло на меня зелёные глаза, хотя мне казалось, что взглядом в меня впились рыжие веснушки, улыбнулось и сказало:
— Hi!
Я посмотрела на Сашу, который даже ко мне не повернулся.
— Джессика поздоровалась с тобой.
Скривив зубы, я кивнула.
— Ты давно приехал?
— Час назад. — матрёшка по-прежнему увлекала его сильней собственной жены. — А ты где была?
— Ездила в издательство, там что-то напутали с тиражом.
— А, ну, понятно, — ответил Герц и стал что-то говорить своей подружке. Джессика улыбалась, кивала и в итоге начала что-то мне тараторить на английском языке. Прости, куколка, но я всю жизнь учила немецкий.
— Что она хочет?
— Я пытаюсь объяснить ей, кем ты работаешь.
Я усмехнулась, но промолчала. После внутренней борьбы, которая хорошо была заметна, девушка, наконец, выдала:
— Ви пийсатиль?
Аж передёрнуло, честное слово.
— Пийсатиль, пийсатиль. Где ты её взял?
— Мы с Джес ходим на одни и те же курсы в Лондоне, она американка. Славная девушка, у нас в России таких уже точно нет!
— Разумеется…Почему ты не сказал, что приедешь? Я бы встретила тебя!
— Где? У аэропорта или дома с вкусным, горячим ужином?
Видимо, Джессика попросила Сашу вкратце пересказать наш с ним диалог. Я сделала такой вывод потому, что молодой человек что-то прошептал ей на ухо, она, хихикнув, посмотрела на меня, на мгновение задержала взгляд на безымянном пальце, на котором обручальное кольцо я не носила, и вернулась к матрёшкам. В ту же секунду я бросила взгляд на руку супруга; кольцо он тоже снял.
— Твоя подружка тоже будет жить с нами?
— Я пригласил Джес к нам на каникулы, и она с радостью согласилась. Комнаты две, зачем снимать номер в отеле?
— Ты теперь будешь таскать сюда всех своих подстилок?
Не поворачивая ко мне головы, он ответил:
— Говорю же: номер в отеле дорогой. Какая разница, где спать?
— И с кем спать, видимо, уже тоже не имеет значения?
— Хах. Тебя это так вообще никогда не останавливало. Я слышал, что Артём где-то неподалёку снимает комнату, ты можешь пойти к нему, если хочешь.
Я скрестила руки на груди. Не знаю, что меня бесило больше: Саша, матрёшка или его «нечто».
— Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь?
— Прекрасно понимаю. И потом, Марина, ты же сама хотела, чтобы я больше общался с ровесниками. Я опять тебе не угодил, да?
— Общался, но не таскал их в нашу квартиру.
— Мне надоело во всём тебе угождать, тебе невозможно угодить! Поэтому я, наплевав на все предрассудки, отныне буду делать так, как мне удобно, не желая спрашивать твоего мнения о том, нравятся тебе мои решения или нет!