— Нет, спасибо, мистер Фокс. Всё хорошо, ничего не нужно.
Он ещё раз посмотрел на нас с каким-то странным выражением и вышел.
Мы с Габриэлем посмотрели друг на друга, потом — на закрывшуюся дверь.
— Как… Сэмюэль? — осторожно спросила я. — Как всё прошло?
— Феерично, — Габриэль снова притянул меня к себе, легко поцеловал в затылок. — Родители были в шоке. Эла что-то им наплела, они, конечно, не поверили, но…
— Но тщательно разбираться ни в чём не стали, — кивнула я.
— По сути, да. Сказать по правде, я ожидал от них… большего. Может, не безумного счастья, восторга и благодарности, но…
— Но они были просто в шоке, — снова закончила за него я. — А сам Сэмюэль?
— Разве ты сама не увидела? — чуточку насмешливо спросил Габ. — Уже успели познакомиться… Наглый и настырный, вполне себе потерянный временами, но удивительным образом в здравом уме. Такое чувство, что ему совсем даже не девять, а в два раза больше.
— Чувствую, что несу за него ответственность, я же его вернула, — я демонстративно вздохнула. — Он очень… изменился?
— Пока толком не понял, — его губы прочертили мягкую дорожку от затылка вниз, коснулись уха, отчего по рукам и спине пробежали щекотные мурашки. — Но зараза та ещё, как и был…
Очередной стук в дверь — и отец Габриэля снова показался на пороге. И снова сумрачно посмотрел на нас, а потом сосредоточился на мне:
— Джейма, простите, а вы получили письмо из Академии?
— То, в котором написано, что нас ждут к началу следующей недели? Да, мистер Фокс.
— И… — кажется, он не знал, что ещё сказать. — Может быть, вам нужно заказать экипаж?
— Благодарю, мистер Фокс, у моего отца есть знакомый возница.
— У отца? А, да, конечно… Что ж… хорошо, Джейма.
Мы снова уставились на закрытую дверь, а потом друг на друга.
— Такое чувство… — начал было Габриэль, а я закончила:
— Что нас в чём-то заранее подозревают.
— А мы не оправдываем подозрений, — Габ фыркнул. — Похоже, он будет заходить, пока не застукает нас на чём-нибудь…
— Так не будем его разочаровывать. Человек уже не молодой, ждёт от нас какого-то форменного разврата, нервничает, а мы так скучно и чинно сидим на диванчике, чай пьём.
— Что, прямо здесь и сейчас? — Габриэль приподнимает бровь, а его разноцветные глаза смеются через стёкла очков, и, когда я уже настраиваюсь на продолжение церемонного чаепития, он вдруг резко сжимает меня за плечи и действительно целует — не так деликатно и бережно, как прикасался до этого. А по-настоящему.
…Наверное, сэр Энтони был бы в восторге — и вышвырнул бы сына в окно или спустил с лестницы, а меня запер бы в кладовой.