Колючий живой забор беспрепятственно меня выпустил — в конце концов, нет неотпираемых замков, есть секреты, которые мы пока не разгадали. Выбираясь из леса, я почти столкнулась с медленно бредущим вдоль него Леннардом — ещё один бедолага, который так бестолково и в одиночестве проводит свой разговорный час. Или, может, у него тоже есть не в меру трепетные и довольно настырные друзья?
— Привет, — окликнула я, и паренёк аж подпрыгнул от испуга, смешно вытаращив на меня большие и круглые светло-карие глаза.
— Ты что, из леса вышла?
— Ну да, — надо же, какой впечатлительный. — А что?
— А разве туда можно заходить?!
— Да вроде никто не запрещал…
Внезапно Лен слабо улыбнулся.
— Мы с тобой оба тут недавно, но такое ощущение, что ты здесь всё так хорошо знаешь… Где ты училась раньше?
Хотя это был самый простой и вполне естественный, ожидаемый вопрос, я замялась. Сухие колючие заросли за моей спиной вспыхнули, и я резко обернулась, досадуя на свою несдержанность и неловкость:
— Вот демоны! — впервые в жизни я пожалела, что рядом нет Мэй: сейчас её способности по гашению чужой магии очень бы пригодились. Однако Лен сам потушил начинающийся пожар без особого труда, а я восхищённо цокнула языком: моё владение остальными, не ведущими стихиями было позорно слабым, да и огнём, по сути, я управляла до поры до времени: стоило немного разнервничаться, и он выходил из-под контроля, вот как сейчас. И если начинала гореть одежда или окружающее пространство, как-то исправить это, быстро и безопасно для остальных, я тоже толком не могла.
Не самое радостное открытие.
— Ладно, не рассказывай, если не хочешь, — вдруг примирительно сказал Лен. — Просто я… не знаю. Я здесь уже почти месяц, но всё равно чувствую себя чужим. И это молчание, так выматывает, и занятия тоже такие странные. Там, на подкурсе Академии стихий, я понимал, что и зачем я делаю, не то что бы всё было так легко и приятно, но… Здесь я на факультете жизни, и думал, то есть, предполагал, что мы будем заниматься чем-то светлым. Хорошим. И вроде бы всё так и есть — целительство, усиление и замедление роста, изучение анатомии, но в то же время, как бы это выразиться…
— Уж вырази как-нибудь, — я вздохнула. — У нас осталось минут десять.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую.
— Да? Ну… в то же время, мне кажется, моральные рамки у них здесь уж очень гибкие.
"А Ларс никогда не жаловался", — подумалось мне.
— Понимаешь, я считаю, что наша первоочередная обязанность — спасать жизнь. И наша общая мечта и цель — научиться возвращать жизнь, покинувшую тело, без ущерба для… души. Но никак не творить жизни новые, не искажать живые организмы в угоду собственному тщеславию и любопытству. Не то что бы кто-то предлагает заниматься подобным, но это воспринимается… нормально. Без осуждения.