Если это не моя Мишаня, то я сижу и тащусь по чужим ножкам, как какой-то фетишист. Но что делать, если в остальном она все скрывает, перепшикивает и перекраивает? Не могу же я дернуть за волосы, попытаться подковырнуть кожу на лице, чтобы снять накладки и грим, и вытащить линзы?
А вот ножка подходит.
Но что с остальным? Из-за запаха ничего понять не могу, а девушка молчит, словно хомяк, который набил щеки едой и боится, что стоит ему открыть рот, как оттуда вывалится что-то ценное.
Я пытался ее разговорить. С Мишаней у меня сразу образовалась связь, пусть скажет несколько слов, и я пойму. Ну же!
Дурак! Ну зачем я отвесил комплимент ее ногам? Только испугал девушку.
Пришлось дать ей возможность послать меня лесом, но тут она неожиданно выкрикнула «нет».
Настолько неожиданно, что я не успел разобрать, какой голос, какой тон. Даже мой волк был не готов к такому ответу. Но потом она настолько плотно сомкнула губы, что те превратились в ниточку.
Губы!
Я присмотрелся. Венерин лук затонирован, объем явно уменьшен. А у моего Мишани губы пухлые, как распустившаяся роза. Или тот объем был из-за копченостей?
Черт, да что было настоящим? Выходит, только нога!
Я так резко выпил свой заказанный кофе разом, что сам расстроился. Нужно уходить. Покараулю ее снаружи.
И я уже был на выходе, когда запищала пожарная сигнализация, включились дымовыводители, а сверху активизировались спринклеры пожаротушения.
Как девушка? Испугалась, наверное?
Лисы до истерики боятся огня – я знаю это не понаслышке, все-таки два года в клане рыжих. И девушка перепугалась смертельно – смотрела на меня, вскочив и сжав спинку стула-кресла до белых костяшек.
Нужно ее успокоить.
Я сделал несколько шагов к ней, лисичка отбежала на несколько столов в сторону.
Да не туда, выход в другой стороне. Совсем от страха потерялась!
Рыжие волосы прилипли к ее лбу, блузка намокла и облепила девичью фигурку так, что мое тело откликнулось на полную катушку. Зеленые глаза распахнулись широко-широко, ноздри лисицы затрепетали. Она не могла не почувствовать запаха возбуждения.
Вот же ж.
И тут я почувствовал, что лисичкина противная ванилька прибилась, а сквозь сладкую вату дурмана стал просачиваться едва уловимый запах моей истинной.