Но вместо этого Рон просто хрипло шепчет.
— Вспомнила, кем я работал? — дьявольски улыбается.
— И не только это, — скрещиваю руки на груди, особенно остро чувствуя притяжение между нами.
Нет смысла отрицать. Он пришёл, чтобы убить меня, но почему-то тянет время. И я словно воочию вижу борьбу, происходящую в его сознании. Главный вопрос — мозги вышибить или прямо здесь разложить. Сорвать одежду и кожу в алый раскрасить.
Шмидт выбирает третий вариант — повременить и подождать. Вот только что это изменит?
— А что еще ты вспомнила?
Смотрю ему прямо в глаза и сипло бросаю.
— Я вспомнила, почему ушла от тебя, — тихо усмехаюсь, — ответ всё время был на поверхности, но из-за таблеток и страха я забыла, что ты сказал в нашу первую встречу. В день, когда похитил меня.
Плечи трясутся под гнетом эмоций, но я не поддаюсь голосу сердца. Выпрямляю спину и из последних сил выдерживаю его жесткий взгляд.
— Ты провел моими руками по своему животу и позволил прочувствовать каждый шрам. А потом сказал, что мне предстоит вспомнить, из-за кого они появились. Через некоторое время ты снова оговорился, что несколько шрамов на твоём теле оставила я. Казалось бы, отгадка лежала на поверхности, но я упорно её не замечала.
Развожу руки в стороны и недовольно цокаю языком.
— Как ощущения? Ты чувствовал себя героем, когда свихнулся от ревности и напал на свою жену?
Он не отвечает. Молчит и бесстрастно взирает на мои жалкие попытки до него достучаться.
— Ты не пытался меня убить. Просто хотел растоптать самым низким способом — сломать и подмять под себя. Оставить без гордости и какой-либо надежды, но ты не учёл одного фактора, — нервно кусаю губы и на выдохе выпаливаю, — того, что ты сам научил меня давать отпор. И в тот день, когда ты вдрызг пьяный завалился в мою комнату с намерением наказать своим насилием, я была готова. Стеклянная ваза удачно на глаза попалась. Разбилась на осколки, и одним из них я тебя ударила, пытаясь себя защитить. Но это не помогло. Уже спустя сутки ты решил, что необязательно ломать физически. Можно и морально. Например, переспать с моей сестрой за соседней стенкой. Называть её моим именем. И угрожать, чтобы я не смела за порог выйти.
Нутром чувствую — он звереет. Что-то опасное и не поддающееся контролю меняет его в лице, делая черты еще более резкими.
— Хорошо, что ты вспомнила. Тем слаще будет то, что я для тебя приготовил.
Одной фразой надвое ломает. С наигранной скукой уничтожает всё, что позволяло мне выживать.
Я отвожу взгляд и прислушиваюсь. По моим подсчетам, помощь уже должна была подоспеть, и не то чтобы я реально рассчитывала на чужих людей, просто мне было легче думать, будто моя жизнь кого-то волнует.