— Я больше ничем тебе не обязан, — потирает лицо и хмуро бросает, — твоя война давно закончилась. Смирись. Не все выходят победителями.
— Я — выйду, — сухо констатирую факт. Равнодушно добавляю. — Я не прошу тебя встать на мою сторону. Просто сделай одно одолжение. И разойдемся, как бывшие приятели.
Гастон выдерживает паузу. На всякий случай уточняет:
— Это связано с той девчонкой, которую я отвёз к тебе?
— Нет, — сжимаю руки в кулаки, но он, к счастью, этого не видит.
Дерьмо. Единое упоминание, и я уже готов слететь с катушек.
— Ладно. Тогда рассказывай.
Он готов к диалогу. Это хорошо. Значит, не придётся долго возиться. Я бы и без него справился, но как-то не горю желанием отхватить несколько пуль. Мало ли — вдруг одна достигнет цели.
— Через три дня будет выгрузка оружия. В порту.
Гастон резко перебивает:
— Как ты просёк? — открыто удивляется. Хочет узнать правду, но у меня свои источники, которые я не намерен выдавать.
По крайней мере, пока что.
— Не суть. Я хочу, чтобы легавые не ввязывались в это дело. Лично разберусь.
— Ты серьезно? — его губы расплываются в глупой улыбке. На лице — почти неуловимое напряжение.
— Да. Просто отзови своих. Пусть не лезут. Я не справлюсь, если стану мишенью с двух сторон.
— Мать твою, Шмидт, ты в своём уме? Хочешь перейти дорогу Мафии?
— Чем ты недоволен? — зло скалюсь. — Я сделаю всю работу за вас. Отдам оружие — у меня своего полно. Сдам членов «Каморры». Вам останется только расписаться в бумажках и закрыть операцию.
Упоминать о том, что «сдавать» буду лишь тела, считаю лишним.
— Ты же понимаешь, что кражей занимаются пешки? До верхов не достать. Тупое занятие. Наживешь еще больше врагов.
— Плевать. Сотней больше, сотней меньше — не так уж важно. Переживу, — едко хмыкаю и раздраженно втягиваю воздух. Стискиваю зубы. — Я же не требую людей, заряженную артиллерию и подстраховку. Только одно — не вмешивайтесь.
Он задумывается. Негодует и тихо говорит:
— Может не получиться. Я руковожу лишь своим отделом. Вдруг…
— Никаких «вдруг». Не притворяйся безвластным. Я знаю, что тебя повысили, — холодно добавляю, — кстати, поздравляю. Карьера идёт в гору, да?
Чувствую, как горячая кровь кипит в жилах. Бурлит с такой мощью, что мозг отключается. Последние силы уходят на то, чтобы не двигаться с места. Иначе могу не сдержаться.
— Рон, мне правда жаль, что с тобой так обошлись, — сочувственно поджимает губы.
Этот жест вызывает во мне лишь агрессию. Сразу хочется спустить всю обойму. Обидно — не в кого.
— Давай без лирики. Так ты поможешь? — равнодушно бросаю. Просить и умолять не собираюсь.