— Да, Дэн, расскажи нам? Ты, как врач, был на родах? — Макс рассмеялся слишком громко, что заставило меня немного очнуться.
Все внимание направилось на него. Он что-то еще говорил Дэну, но я не слушала, продолжая оставаться в своем туманном мире. Тон его голоса был так спокоен, что становилось еще страшнее. Только любопытный взгляд голубых глаз был устремлен на меня. Кира сжимала в руках бокал так сильно, что тонкие пальцы побелели, а бокал был готов взорваться прямо в руке.
— Так, хватит, — строго сказал Дэн. — Мы пришли веселиться, а не говорить о работе! Ну, Мани, подаришь бывшему мужу танец?
Теплая ладонь накрыла мою, он повел меня в центр просторной гостиной, прижимая к себе так крепко, что пришлось уткнуться носом в шею. И только тогда я выдохнула. Родной запах ворвался в спутанные мысли и эмоции, пытаясь освободить место для воздуха.
— Выпьешь, Мани?
— Я обещала, что убью тебя, если назовешь меня так еще раз?
— Поплачь, милая. Поплачь, — Дэн кружил меня в танце так, чтобы никто не замечал огромные обжигающие слезы.
От чего я плакала? Да от собственной слабости. Только рядом с Максом я ощущала себя открытой книгой, страницы которой были так тонки. Я трепетала, как на ветру. Все мысли, эмоции были открыты. От той мягкости, что когда-то обворожила меня, не осталось и следа. Передо мной был настоящий мужчина, прятавший все свое нутро за высоким бетонным забором. Я чувствовала каждой клеткой тела его холод и закрытость. Но чем холоднее он был, тем слабее оказывалась я. Дэн что-то говорил, успокаивающе поглаживая меня по спине, а я, при каждом обороте, натыкалась на его взгляд темно зеленых глаз с яркими вкраплениями карих лучиков. Он мял между пальцев сигарету, то и дело отпивая шампанское из бутылки, что забрал у Андрея, и не сводил с меня глаз. Хотелось прижаться и умолять отпустить прошлое, просто сделать вид, что до этого мы не были знакомы. Забыть, как часами любили друг друга у камина до последней капли пота, до усталой ломоты, до умопомрачения и стонов бессилия. Готова была вновь и вновь умолять отпустить то, за что он держится, пытаясь отомстить мне. Я вспоминала ту боль, тоску и страх за собственную жизнь, с которыми я бежала из Вены, как последняя преступница. И стыд…
Я осушила бокал, загнав клубнику в рот. Сжала льдинку зубами, приятно задрожав от отрезвляющего холода.
— Ты не можешь постоянно так реагировать на него, — Дэн слегка потрепал меня, чтобы я обратила на него внимание.
— Почему?
— Потому что он не дурак. Он вспомнил меня, представляешь? Мгновенно! — Дэн кружил по комнате, то и дело подходя к восторженно хлопающей дочери.