— Но я не могу снова все бросить. Просто не могу.
— Поговори. Лизи, поговори с ним.
— Ты же знаешь, что это невозможно!
— Прошло десять лет. Лиза, очнись. Он больше не маленький мальчик, его не надо защищать. Я останусь на месяц. Слышишь? Я никуда не уеду, пока не буду спокоен за тебя. Или хочешь, я заберу детей? Проведем каникулы в Европе. И ты… Ты же знаешь, что я буду рад, если ты будешь с нами?
— Бу! — именно в этот момент нас обхватили дети. Ваня прижался ко мне со спины. — Мам, ты такая красивая.
— Уйди! Это моя мама! — пищала Мила, щипая брата, в попытке отодвинуть.
— Э, мелочь? — Дэн подхватил дочь на руки. — Мы, между прочим, находимся в общественном месте. Вашей бабушке было бы стыдно за подобное поведение!
— Это точно! — проворчал Ванюша, отвоевав свое место под солнцем.
Но я не слышала их, потому что пара карих глаз, надвигающихся на нас, заставили во второй раз за вечер испытать чувство страха. Хватаясь за Дэна, как за спасательный круг, я пыталась удержать равновесие. Сначала вошли родители Влада, а затем они…
Высокий брюнет, окинул помещение быстрым взглядом, словно искал кого-то конкретного. А найдя, расслабился и, элегантно поддерживая супругу под локоть, повел в центр гостиной. С каждым шагом желание спрятаться становилось все сильнее. И оно почти победило, но Дэн и дети, до сих пор делали нас центром внимания. Женщина прошлась по мне все тем же обжигающе ледяным взглядом, с откровенными нотками равнодушия и пренебрежения. Красивое лицо, идеально уложенные в крупные волны волосы, цвета вороного крыла, все в ней было идеально настолько, что хотелось притронуться, чтобы убедиться в ее реальности. Мужчина был ей под стать: высокий, мощный и красивый. Но его глаза. Они были такими черными, что зрачки просто сливались.
— Всем добрый вечер! — громкий голос заставил всех замолчать.
— О! Какие люди! — Андрей бросился обнимать гостей. — Не думал я, что вы зайдете. Мая Викторовна, Сан Саныч!
— Пап? Мам? — Максим вытянулся, как струна, округлив глаза.
— Ты не можешь постоянно прятаться. Лиза, ты взрослый человек, — шептал Дэн, раскачивая меня в медленном танце.
Я слышала его, вернее просто знала, что мой правильный Дэн просто не может воздержаться от прочтения очередной нотации. Я так много слышала всего этого. Я знаю все, что может сказать каждый из членов моей семьи, наверное, поэтому и уехала, вернувшись домой. Бросила реальность, подхватив детей, уехала от предсказуемой рутины, затягивающей, как болото.
Грудью ощущала вибрацию его голоса, но не слушала. Научилась отключаться. Могла отключить мозг, уши, но так и не научилась вырубать глаза. Именно потому зафиксировав глаза в одной точке, осматривала все, что попадалось за время полного оборота в танце: длинный дубовый стол, вокруг которого суетился сотрудник ресторана, раскладывая серебристые салфетки в витиеватых кольцах; высокую елку, увешанную мишурой и неоновыми цепями гирлянд; открытая дверь в детскую давала возможность подсмотреть за тем, чем занимались маленькие проказники; ну и, наконец, панорамное окно перед которым стоял длинный диван из серебристой замши. Именно там сидело все семейство, встреча с которым изменила мою жизнь. Да они просто вывернули ее наизнанку, оголив все, что нужно спрятать. И теперь они снова в полном составе.